услышала голос в аудитории. Я остановилась и прислушалась — голос был до боли знаком. Я сделала шаг и заглянула — так и есть, я не ошиблась. Голос принадлежал Адель.

Она сидела перед штативом с телефоном. И говорила. По щекам текли слезы.

— … И поэтому я…. Я до сих пор не знаю, как… Хотя нет. Я знаю. Это зависть. Я завидовала. Я завидовала Марсель — ведь она бац! И стажировка у него… Я… Я напилась… Я до сих пор не могу точно вспомнить, как я это сделала… Будто не я…. Мне показали Стелла и Хлоя… Мой же плакат… С этой надписью… С этим обвинением… Моим обвинением… Да. Я все выдумала! ДА! Я сука! Сволочь! Называйте меня! Обзывайте! Я знаю все… Марсель… Она говорила, что он, Лорье… Что он… Недавно дело было выиграно… Ребята все сделали. Все это знают… Лорье даже на слушание не пришел… И все из-за меня…

Монолог прервали рыдания… Я сделала шаг от двери, но наткнулась на Артема.

— Ой, прости, — пробормотал он, все еще впиваясь взглядом в Адель, — а что это с ней? Ей надо помочь…

— Пошли, — шепнула я и потянула к выходу из здания. Впервые в жизни мне стало плевать на мамину сумку. Главное, не дать Адель передумать.

Глава 36. Цена правды

Следующий день был взорван роликом Адель. Она выложила запись на своей странице глубокой ночью, но к утру его посмотрели уже все.

Она призналась в том, что оклеветала Мишеля.

Университет гудел. Теперь каждый норовил бросить камень в Адель. «Убила бизнес», «Отменила человека», «Оболгала», «Дура пьяная», «Завистливая мразь», «Пьяница неадекватная» — эти и еще позабористее эпитеты сыпались по коридорам в адрес Адель. Не понижая голоса, между лекциями студенты обсуждали, как хитрая Адель обманула их и заставила плясать под свою дудку, осквернив доброе имя аббата Мишеле Лорье. Да-да, мой неосторожный рассказ о его надеждах на старость всплыл и оброс новыми подробностями. Исходя из обсуждений студентов, выходило, что Мишель собирался стать аббатом уже завтра.

Сама Адель в Университет не явилась.

— Ты, может, скажешь, что я не последовательная, но ее надо спасать, — шепнула я Этьену.

Тот кивнул и бросились искать Жака.

— Не, ну вы же видели? — захлебывался тот, — полдня вас найти не могу! Вот и ясно теперь, кто прав, кто виноват!

— Жак! Ей нужна помощь, — сказала я.

— Ты сдурела? Психоаналитик ей нужен! И общество алкоголиков! — Жак отмахнулся.

— Она признала вину, — сказал Этьен, — теперь травля, которую она организовала Лорье, перекинулась на нее. Это сложно вынести…

— Так не надо было начинать! — вспылили Жак, — мы не виноваты, что она дура шизанутая! Из-за нее Мишель с катушек слетел и клиентов растерял!

— Дело мадам Сошет он выиграл, — начала я.

— В суде было лицо моего отца, а не Лорье. Большая разница, Марсель. Ему теперь будет не просто вернуть имя и клиентов.

— Так. Ребята! Дуйте к Мишелю! Расскажите ему все! Может, он что-то придумает… — начала я.

— Ага, придумает, — закатил глаза Жак, — проповедь для несуществующей паствы! Ты помнишь его после слушания, когда мы пытались ему все рассказать? Он же нам Евангелие по памяти читал!

— Жак! — я повысила голос, — живо к Лорье! А я к Адель.

— На кой она тебе сдалась? — протянул Жак на ходу, догоняя Этьена.

— Она может с собой что-то сделать! Не подумал? — бросила я ребятам вслед и похолодела от собственных слов. Эта мысль пришла мне в голову только что, но тут же заполонила сознание.

Я набрала номер Артема и назначила ему встречу у дома Адель, потом начала звонить бывшей подруге, но она не брала трубку.

Я стрелой понеслась по знакомому адресу.

Артем уже ждал меня у подъезда, дверь открылась, и мы влетели вверх по лестнице.

— Ты можешь объяснить, что случилось? — допытывался Артем, пока я тарабанила по двери.

— Она вчера при нас тот ролик записывала… — я двинула ногой по дверному полотну, — она его выложила! И сегодня… Это ад…

— А она была в Универе?

— Нет… Может, поможешь? — сверкнула я глазами на Артема?

— Что? Стучать? Громче уже не будет…

— Артем! Ее грязью поливает весь Универ!

— Так, а откуда она знает, если она в нем не была?

— А откуда Мишель узнал про плакат? Нашлись добрые люди!

Наш разговор прервали соседи, вышедшие на лестничную клетку.

— Опять вечеринку будете устраивать? — мадам сдвинула брови, — сколько можно? Когда учиться-то успеваете?

— Что она говорит? — шепнул мне на ухо Артем. Он ведь не знает французского!

Я отмахнулась от Артема и попыталась объяснить соседям, что очень волнуюсь за подругу. Ей может потребоваться помощь!

— Еще б не волноваться! Всеми днями тусовки, вечеринки, народ, шум, бутылки мешками выносят! А заносят ящиками!

— Мадам, мы должны ей помочь! — воскликнула я, — она оступилась, но осознала все и теперь… Она совершила ужасный поступок, но имела смелость в нем признаться! Надо что-то придумать! Может, у Вас есть ключи?

— Ломайте дверь! — на пороге квартиры мадам показался мужчина.

Артем вопросительно переводил взгляд от одного участника беседы к другому.

— Давай дверь ломать, — сказала я Артему.

— Это этот мужик сказал? — спросил он, — а чего он сам не хочет?

— Платить потом наверно не хочет за нее, — пожала плечами я, — откуда я знаю! Они тут Адель не очень любят.

— Слушай, крикни там, что сейчас будем дверь ломать — вдруг она откроет? — Артем с надеждой посмотрел на меня.

— Адель! Мы сейчас будем ломать дверь! — заорала я, — лучше сама открой!

Тишина.

— Может, ее дома нет? Может, она к родителям уехала? — сказал Артем, — мы сейчас дверь вынесем, а дальше — что? Ты умеешь чинить двери?

— Блин, Артем, не умею! А если она там умирает?

Соседи слушали нас, не понимая ни слова, и тоже перешептывались между собой.

— Артем,