Интересно, мама тоже видела меня вот такой, когда я сидела и играла с этими самыми пуговицами? – подумала Регина. Она села рядом с Настей и погладила ее по худеньким плечам.

Эту картину и застала тетя Маша, вернувшись от врача. Как они сидят на полу и играют с пуговицами. Разве могло быть что-то отраднее?

– Пойдемте гулять, девочки, – позвала она.

Регина посмотрела на часы.

– Двадцать минут, и потом мне надо ехать.

– Как пожелаешь, – сказала тетя Маша.

Процесс одевания у Насти был отработан до мелочей. Она села на пол, натянула ботинки, встала и для верности потопала ногами. Потом надела вязаную шапку, завязала аккуратным бантиком ровно под подбородком. Затем наступил черед пальто, и здесь тоже была своя система. Она натянула рукава свитера, сжала кончики в кулаках и только потом продела руки в пальто.

– Молодец, Настя, молодец, – похвалила тетя Маша. – Что хорошего, когда рукава собираются в складки.

Через несколько секунд Настя в полной готовности стояла у двери, держа ведерко, слегка потрепанную Барби и разные игрушки для песочницы.

При свете дня здешние места выглядели еще хуже. Подход к подъезду наполовину перегораживала переполненная помойка, и три бродячих пса рылись в мусоре без особой надежды в глазах. Одна из собак зарычала. Настя больно вцепилась Регине в бок.

– Регина, возьми ее за руку! – скомандовала тетя Маша.

Регину поразило, до чего легкой оказалась Настина рука. Теплые невесомые пальцы, такие тонкие, что было боязно случайно сжать их слишком сильно. Она поняла вдруг, что никогда никого не водила за руку. Невероятно, какой ювелирной точности требовало это простейшее действие. Направлять надо было едва уловимым нажатием пальцев, и ты целиком был в ответе за человека, которого вел.

Они перешли дорогу и догуляли до запущенной детской площадки с парой заржавелых качелей, сломанными качелями-доской, песочницей и странным сооружением, больше походившим на огромную вращающуюся птичью клетку. В ней сидели двое малышей, а мальчик постарше с жутким скрежетом подталкивал штуковину против часовой стрелки. Настя отпустила Регинину руку и бросилась к песочнице.

Тетя Маша села на скамейку, Регина устроилась рядом. Было удивительно все еще ощущать в ладони тепло Настиных пальцев. Подбежал один из бродячих псов, и тетя Маша достала из сумки кусок хлеба с сыром и скормила ему. Потом погладила благодарную морду, и пес свернулся калачиком у ее ног.

– Тебе точно надо улетать прямо сегодня? – спросила тетя Маша.

– Да, у меня билет.

– Я так надеялась, что ты проведешь с нами побольше времени.

– Да, но мне нужно домой.

Тетя Маша достала из кармана платок, высморкалась и убрала его обратно.

– Что ж, тогда поговорим сейчас, – заявила она. Голос не предвещал ничего хорошего, и Регине это совсем не понравилось.

Тетя Маша повернулась к ней и взяла за руку.

– Регина, я хочу, чтобы ты усыновила Настю.

Да, всю дорогу Регина ждала чего-то подобного. Но поскольку до отъезда оставалось всего-ничего, она глупейше позволила себе расслабиться. Позволила себе думать, что опасность миновала и тетя Маша уже не вернется к этой теме.

Регина была ошарашена и отреагировала, как всегда, когда бывала ошарашена. Она расхохоталась. Прямо там, на этой дурацкой занюханной площадке она тряслась от идиотского захлебывающегося неудержимого хохота.

Не обращая внимания на смех, тетя Маша прямиком перешла к Настиной истории.

– Ее в наш детдом отправили где-то год назад. Мать погибла в автокатастрофе. Отца нет. Родственников тоже. По-видимому, и мать была сиротой. Молодая женщина. Ей было всего двадцать два. Настя поступила в очень плохом состоянии. Все время рыдала. Отказывалась есть, разговаривать. Потом начались ссоры с другими ребятами. Настя с ними не ладила. Учителя жаловались, что она кусает детей. Ее прозвали Бешеной собакой.

Тут снова последовал неприличный взрыв хохота, но тетя Маша и его пропустила мимо ушей.

– Пошли разговоры о том, чтобы перевести ее в интернат для умственно отсталых детей. Можешь себе представить, что там с ними творится. Но я-то знала, что Настя – совершенно нормальный ребенок, и притом умненький. Я это по глазам видела.

Регина по-прежнему не улавливала, какое это все имеет к ней отношение. Она кивала, иногда покачивала головой, как будто слушала радиопередачу.

– Смотри, я копаю могилу для Барби, – выкрикнула Настя из своей песочницы.

– Молодец! – прокричала в ответ тетя Маша. – Вырой побольше.

– И тогда я стала заниматься с ней отдельно, – продолжила она. – Пыталась утешить ее, играла, читала вслух, и она начала как-то реагировать. Ей стало лучше. Но потом всякий раз, как моя смена заканчивалась, она принималась плакать, и тогда я просто забирала ее с собой. Директор была не против. Татьяна Ивановна, ты могла ее видеть на похоронах твоей мамы. Хорошая женщина. Не очень умная, даже совсем, но сердечная. Так что я брала Настю домой, а потом оставляла на все каникулы, и постепенно она неофициально просто стала у меня жить.

– Звучит, как идеальное решение для вас обеих, – сказала Регина.

– Нет, Регина, – возразила тетя Маша, и голос у нее сделался глухим и мрачным. – Это не идеальное решение. Мне не дадут ее официально удочерить, потому что я слишком стара, и вся эта ситуация держится на добром отношении Татьяны Ивановны. А если она уйдет? Что если у меня заберут Настю? Что если я завтра умру? Посмотри, что произошло с Ольгой, а она всю жизнь была здоровой как лошадь! А у меня давление, диабет, проблемы с почками. Регина, ты должна взять ее!

Тетя Маша взяла Регинину руку и так сжала ее, что Регина вскрикнула от боли, потому что обручальное кольцо впилось ей в мизинец.

Нет, хотелось прокричать ей. Нет! Нет! Нет!

С невероятным усилием она ответила нормальным тоном.

– Нет, Маша, я не могу этого сделать.

– Да почему нет, черт побери?

Тетя Маша опять не на шутку завелась и раскраснелась. В ней появилось что-то безумное. Регина вспомнила, какие жесткие стычки иногда случались между ней и матерью. Однажды тетя Маша даже залепила матери пощечину. Казалось, сейчас она была готова заехать и Регине.

– Ты молодая, здоровая, счастливо замужем. Муж твой, похоже, добрый, ответственный человек. У вас куча денег. Ну почему тебе не сделать хоть раз что-то неэгоистичное и не спасти маленькую девочку?

Теперь уже Регине хотелось врезать тете Маше.

– Я не могу, – ответила она. – Просто не могу.

Регина хотела сказать, что Боб не согласится. Но это было неправдой. На самом деле, она была почти уверена, что Боб одобрил бы эту идею. Проблема была в ней и только в ней, и тетя Маша знала это. И тут пришла спасительная мысль.