Эмили больше не было.

Каждый раз, выныривая из обманчиво сладких объятий бреда, он видел над собой черный земляной потолок, еле подсвеченный тусклой самодельной масляной лампой. Иногда боль становилась почти невыносимой, но он лишь сильнее сжимал зубы и терпел – до тех пор, пока вновь не устремлялся в спасительный омут забытья и воспоминаний.

Громкие крики заставили де Редверса выглянуть из окна и посмотреть во двор. Бородатый сипай бил прикладом ружья тощего полуголого мальчишку. Тот верещал что-то на своем языке, наверное просил пощадить. Сослуживцы говорили, такие истории случаются часто. Особенно в последнее время, когда княжество Майсур постиг страшный неурожай.

Люди голодали, а чиновники Альбии требовали поставок зерна в прежних количествах. Вряд ли это было справедливо или гуманно, но от мнения офицеров или солдат ничего не зависело. От них требовалось только следить за порядком, обучать сипаев, местных наемников, военному ремеслу, а также пресекать возможные бунты. Вот и вся задача.

Видеть истощенных людей было тем еще испытанием. Не такой представлялась Уолтеру служба в колониях. Отправляясь сюда, де Редверс не испытывал больших иллюзий насчет подвигов и воинской славы, но реальность оказалась намного чудовищней, чем мог ее принять молодой человек двадцати двух лет от роду.

Первые недели в Майсуре показались подлинным адом. И дело было не в жаре и не в москитах. Настоящим испытанием было, покидая гарнизон, смотреть на людей, больше похожих на скелеты. Мужчины, женщины, дети – с одинаковой ненавистью обреченные майсурцы глядели вслед вооруженным всадникам, а те в любой момент ожидали нападения. Ненависть темным облаком висела над гарнизоном, заставляя офицеров, солдат и даже слуг превращаться в диких зверей.

Сипай в очередной раз ударил мальчишку, и тот упал. Озверевший наемник нацелил на несчастного ружье, и де Редверс не выдержал. Распахнув окно, он крикнул:

– Не сметь!

А после, убедившись, что сипай остановился, со всех ног бросился вниз. Избитый мальчишка лежал в пыли, и было не очень понятно, жив он или уже воссоединился с предками в лучшем мире.

– Это мой слуга! – рявкнул де Редверс, с ненавистью глядя на заросшего густой черной бородой майсурца. – За что ты его бьешь?

– Ваш слуга, лейтенант, крал хлеб из кухни! – на ломаном английском заявил наемник. – Полковник велел расстреливать воров.

– Этот мальчик – не вор, вероятно, он просто неверно понял мое поручение. Я нанял его сегодня утром, – не моргнув глазом соврал де Редверс. – Оставь его.

– И как зовут вашего слугу, лейтенант? – Белые зубы сверкнули на темном загорелом лице майсурца, взгляд которого выражал презрение к молодому офицеру: едва приехав, этот юнец спешит наводить свои порядки.

– Его зовут Радж! – Лейтенант назвал первое имя, какое пришло ему в голову. Такую кличку дал своему псу один знакомый полковник, друг семьи, служивший некогда в этих краях.

Сипай осклабился, потом засмеялся. Визгливо, как гиена.

– Вы любите шутить, лейтенант, если называете Раджем грязную собаку. – Еще раз пнув мальчишку по ребрам, он пошел восвояси с таким видом, будто только что говорил не с офицером, а с обычным подростком.

Де Редверс до боли стиснул челюсти. Ему хотелось отчитать наглеца, научить его уважать офицеров, но…

Вздохнув, он перевернул мальчишку на спину. Все лицо бедняги было покрыто синяками, однако он еще дышал.

Радж говорил, что нужно попросить о помощи девушку из «Дома на скале». Говорил, что она добра и непременно поможет. Глупый Радж еще не знал, что женская доброта – вещь до крайности ненадежная. Как и женская верность. Да, та девушка и впрямь помогла, отправив письмо старику Маршу. Только какой из этого толк? Слуга передаст послание брату, тот, возможно, поможет деньгами… но помощь придет слишком поздно.

Рана, которая сначала казалась не слишком серьезной, постепенно убивала. Сжигала изнутри, довершая то, что сделало письмо Эмили. И с каждым днем сил становилось все меньше. Как и проблесков разума в пучине горячечного бреда.

Нет, он ни о чем не жалел. И ничего уже не хотел, разве только поскорее избавиться от мучений. Перестать дрожать от озноба в этой промозглой сырости. Закрыть глаза и уснуть, чтобы больше не просыпаться и не видеть этот черный неровный потолок.

Радж говорил, подземелье убьет его. Радж просил довериться девушке из «Дома на скале», ведь хуже не будет. И тогда де Редверс впервые повысил голос на своего слугу. Впервые накричал на него и даже хотел ударить, только сил на это уже не хватило.

Хуже вполне может быть. Он не хотел попасть в тюрьму. Не хотел умереть в темной камере или на виселице, если каким-то чудом доживет до нее. И уж тем более не хотел зависеть от женщины. Ему нечем отплатить ей. А ей незачем помогать ему.

Он принял свою судьбу. И принял расплату. Граф Уилтшир мертв. А прочее неважно.

Генерал Каннингем кричал, даже не пытаясь сдерживать свой гнев:

– Де Редверс! Молите бога, чтобы я не довел ваше дело до трибунала! Вы офицер! Вы должны подавать пример этим темнокожим обезьянам! А вы…

– Сэр, я подавал пример! – Уолтер бесстрашно встретил разъяренный взгляд генерала.

– Какой? Какой пример? У тебя, щенок, был список, сколько зерна, где и в каком количестве нужно забрать. Но ты вернулся с пустыми руками!

– Я подавал пример милосердия. Эти люди умирали от голода! Им зерно было нужнее, чем нам.

– Пример милосердия? – оглушительно захохотал Каннингем. – Милосердие оставь проповедникам. Дикари умирали от своей лени! Почему Альбия должна страдать только потому, что какие-то обезьяны не умеют толком работать?

– При всем уважении, сэр, вы знаете, что дело не в их работе! Разве интересы Альбии не пострадают, если умрут эти люди? Кто будет выращивать зерно? Кто будет его собирать?

– Ты солдат, а не викарий! И ты не сопливый маменькин сынок. Ты третий год служишь в этих местах! И все три года выслушиваешь одни и те же жалобы на голод! – Генерал брызгал слюной, а лицо у него покраснело до такой степени, будто он пил, не просыхая, целую неделю. – Ты до сих пор не понял, что обезьянам всегда мало? Запомни раз и навсегда: не твое дело – рассуждать о причинах их голода! Подумать только! Тебе было велено всего лишь сопровождать сборщиков, и ты не смог справиться даже с этим! Я хотел подписать бумагу о