считал, что включение в новое объединение всей территории Ольстера даст повод говорить о насильственном подчинении трех ольстерских католических графств. Таковы были официальные возражения против этого варианта. Но суть заключалась в другом. В Ольстере, в состав которого входило бы девять графств, повышался удельный вес католического населения, что представлялось опасным для английского замысла. В рассматриваемый период в районе шести графств проживало 820 (из 890) тыс. протестантов Ольстера, тогда как значительная часть католиков (260 тыс.) населяла три остальных ольстерских графства. При обсуждении билля Крейг и Карсон прямо указывали, что включение в состав нового североирландского государства трех ольстерских графств с населением в 260 тыс. католиков и 70 тыс. протестантов неизбежно повлекло бы перераспределение сил не в пользу ольстерских юнионистов.

Согласно другому плану, каждое ольстерское графство могло получить право путем голосования присоединиться к любому ирландскому парламенту. Но возможность такого решения также не. устраивала Ллойд Джорджа и его коллег, так как, помимо трех, по преимуществу католических графств, в графствах Тайрон и Фермана католики также составляли большинство населения. Поэтому результаты голосования в пяти ольстерских графствах были бы в пользу дублинского парламента. Официально же Ллойд Джордж «заботился» об ольстерских протестантах, которые против своей воли могли оказаться под властью Дублина.

Оставался еще один вариант, а именно: выделить однородное (т. е. протестантское) население Северо-Востока и создать специальный район, за основу взяв шесть ольстерских графств. Однако, следуя этой логике и учитывая состав населения Тайрона и Фермана, выделять надо было бы четыре графства, а не шесть. Но эти четыре ольстерских графства вряд ли могли бы существовать как экономическое и политическое целое.

Было решено остановиться на последнем варианте, который устраивал не только английских лидеров, но и ольстерских юнионистов. Предложения правительства, в частности вопрос о территории, были одобрены на заседании Ольстерского юнионистского совета 10 марта 1920 г. Однако отнюдь не забота о католическом населении двигала ольстерскими и английскими политиками. Их истинные цели скрыть было невозможно. По этому поводу «Манчестер гардиан» писала: «Данный билль охватывает район шести графств. Присоединение Тайрона и Фермана объясняется стремлением карсонитов усилить свои позиции. С другой стороны, белфастский протестантизм не хочет включения в состав Ольстера пяти католических графств, так как в результате этого в Ольстере католики составили бы 43 % жителей. Возможный антиюнионистский союз католиков-националистов и лейбористов может привести к тому, что протестанты-консерваторы окажутся в меньшинстве. Отсюда — решение выделить из Ольстера Каван, Донегол, Монахан, где католики в среднем составляют 78 % населения, и включить Тайрон и Фермана, где их в среднем 56 %»{149}. Далеко не случайно три графства были как раз те, в которых во время выборов 1918 г. не было избрано ни одного юнионистского кандидата.

Отношение юнионистов к новому биллю было сложным. Согласие ольстерской юнионистской верхушки на эту меру было вынужденным. Она до самого последнего момента яростно сопротивлялась изменению старого колониального положения Ирландии, усматривая в этом удар по «имперской прерогативе» и по своим собственным позициям. До 1920 г. политика юнионистов была направлена на сохранение унии. Все остальное являлось для них второстепенным. В 1912 г. Карсон говорил: «Ольстер хочет остаться членом имперского парламента…»{150}. Через шесть лет, в 1918 г., в письме к президенту США В. Вильсону юнионисты указывали, что опыт векового социального и экономического прогресса, связанного с унией, убедил ольстерцев, что никакое иное, кроме английского, правительство не сможет лучше обеспечить полную свободу ирландского народа. Поэтому предложение о создании в Ирландии двух парламентов, явившись, с одной стороны, определенным успехом ольстерских юнионистов (ибо освобождало их от нежеланного гомруля), в то же время означало и поражение ольстерской реакции.

Юнионистам приходилось идти на уступки, учитывая успехи национально-освободительной революции на Юге страны и новое соотношение сил в лагере английских консерваторов. Ольстерские юнионисты во главе с Карсоном и Крейгом поняли, что остановить ирландский народ в его стремлении к самоопределению уже невозможно. Выступая на заседании Ольстерского юнионистского совета в начале марта 1920 г., Карсон, характеризуя позицию ольстерских юнионистов, сказал: «Они с глубоким сожалением признают, что времена изменились… понимая, что невозможно наложить вето на требование самоопределения для Ирландии, они требуют права самоопределения для Ольстера»{151}.

В письме английскому лорд-канцлеру Карсон указывал: «Верно, что мы (ольстерские юнионисты, — Е. П.) являемся сторонниками унии. Но мы понимаем, что при данных обстоятельствах, особенно учитывая наличие в своде законов акта о гомруле 1914 г., невозможно сохранить прежнее положение… Поэтому в интересах Ирландии, Великобритании и всей империи мы приветствуем данный билль как единственное решение вопроса и приложим все усилия для проведения его в жизнь»{152}.

Следует сказать, что в рядах юнионистов наметилась довольно значительная оппозиция новому биллю. Несмотря на попытки ее скрыть, в прессу просочились отдельные факты, свидетельствующие о недовольстве в юнионистских кругах некоторыми положениями нового билля. Английские газеты писали о расколе в юнионистской партии. Корреспондент «Манчестер гардиан» даже сделал вывод о непоправимости конфликта между сторонниками и противниками Карсона, что, конечно, было далеко от истины. Основной спор происходил по вопросу о территории будущей провинции. Многие члены Ольстерского юнионистского совета выступили против выделения трех графств, считая это нарушением «священного ковенанта 1912 г.», подписанного всеми юнионистами Ольстера. Более 100 членов совета (из 540) составили письмо с требованием созыва специального заседания для пересмотра решения 10 марта, одобрившего новый правительственный билль. Многие угрожали отставкой. Среди недовольных политикой юнионистского руководства были представители не только трех выделяемых, но и других ольстерских графств; в частности, под письмом по 20 подписей поставили делегаты от Антрима и Дауна. Конфликт вышел за пределы Ольстерского юнионистского совета. Примечательно, что большая часть оппозиционеров состояла членами оранжистского ордена, который всегда являлся опорой Карсона.

Официальные лидеры ольстерского юнионизма резко выступили против критики проводимого ими курса. Карсон, в частности, заявил: «Вряд ли я должен говорить, что решение Ольстерского юнионистского совета от 10 марта (одобрявшее билль. — Е. П.) не является нарушением ковенанта. Ковенант был подписан, чтобы защитить нас от гомруля, который стал законом в 1914 г. Данный билль освобождает от него 830 тыс. протестантов. В случае отказа признать это Ольстер попадает под власть дублинского парламента». Однако тот же Карсон неудовлетворенно отметил: «Неужели вы думаете, что мы не сожалеем, оставляя наших земляков-протестантов на Юге и Западе? Это является наиболее трагичным эпизодом во всей политике гомруля»{153}.

Специальное заседание, посвященное вопросу о территории будущей автономной провинции, состоялось в конце мая. Оно признало мартовское решение, в общем одобряющее билль, и высказалось в пользу выделения шести ольстерских графств.

В целом следует отметить, что отношение юнионистов Ольстера к новому законодательству было