Суббота, 13 декабря

Лежа в холодном поту, в водовороте страха, Логан пыталась сосредоточиться, собрать мысли, скачущие бесконтрольно от ужаса к злости и снова к ужасу.

Молясь, надеясь, что очнется, проснется, вырвется из жуткого кошмара.

Сейчас ужас кружился и вихрился внутри ее тяжелой, холодной тьмой. Тьма заполняла голову, сердце, легкие, желудок. Во рту пересохло. Ничего не видя от горьких, едких слез, она в отчаянии старалась заставить рассудок работать четко и ясно. Придумать, как ей выбраться из всего этого.

С того самого момента, как она поняла, что глухой голос похитителя не принадлежит Джейми, ее разум блуждал в тумане. Кто он, ее тюремщик? Что происходит? Где она? Как долго она здесь?

Боль от ожога на бедре сводила с ума, как будто какая-то кислота, разъедая плоть, пробиралась глубже и глубже. И палец на ноге тоже болел, рассылая ритмичные, непрекращающиеся импульсы. Но она старалась не замечать боли. Старалась думать. Думать.

Ясно и логично.

Чесался нос. Жутко. До безумия. Ей казалось, это продолжается уже целую вечность.

Джейми, конечно, уже сообщил, что она пропала. Ищут ли ее? Что делает полиция? Прочесывает улицы, поля и леса? Осматривает водоемы, как показывают в кино?

Сколько она здесь? Как она ни крутилась, как ни вертелась, увидеть циферблат часов не получилось.

Она попыталась вспомнить, когда звонила Джейми. Сколько прошло времени? Часы? Дни? Недели? Она сразу услышала в его голосе беспокойство. За доли секунды до того, как кто-то рванул дверцу машины и она увидела перед собой скрытое маской лицо, Джейми успел понять, что она напугана.

Воспоминание отдалось новым приливом страха.

Джейми, должно быть, пытался ей перезвонить. И что потом, когда он не получил ответа? Он ведь отправился в полицию? Он ведь понял, что она не шутит. Итак, что сделал Джейми, кого известил? И что происходит сейчас там, за стенами ее тюрьмы?

Тюрьма.

Похититель.

Снова всколыхнулась злость. «Да кто ты такой, черт возьми? Кто дал тебе право так со мной поступать? Как ты смеешь!..» Она снова заворочалась, задергалась, напрягая все болезненнее врезающиеся в тело путы. Да это же нелепо. У нее столько дел. Ее ждут пациенты. На субботу намечена большая вечеринка – встреча девчонок их школьного выпуска, с партнерами, в зальной церкви на Эксетер-стрит, которую они все вместе помогли спасти от застройщиков. Будет куча народу и много тех, кого она не видела больше пяти лет.

Мысли вдруг заметались в панике – она ведь даже не знает, сколько осталось до субботы! Может, все уже прошло?

Почему-то вспомнились фильмы ужасов. Безумцы, похищающие людей, мучающие, а потом убивающие жертв. «Хостел», «Собиратель костей», «Молчание ягнят». Не это ли случилось и с ней? Нет, только не с ней. Только не в Брайтоне, не в этом городе, который она любила и в котором всегда чувствовала себя в безопасности.

Но как же тогда крики? Те женские крики, которые она слышала? И жуткое бульканье после них… хрипы, похожие на предсмертные… и тишина. Давно ли это случилось? Кто еще был здесь? И не она ли следующая?

Нет уж, с ней ничего такого не произойдет. Она не позволит этому случиться. Надо только сохранить ясность мысли. Как люди выбираются из подобных ситуаций?

Логан снова попыталась подвигать руками, но ремни, шнуры – или что-то еще – держали крепко. Их было несколько: на шее, под грудью, на бедрах и лодыжках. Собрав все силы, она попыталась поднять голову, но ремень – или что-то еще – врезался в шею.

Да где же она?

Жжение на внутренней стороне правой ноги внезапно усилилось, словно там вспыхнуло живое пламя. И она не могла даже дотянуться до этого места рукой.

Она лежала в кромешной тьме. Уровень сахара опускался, и она уже ощущала знакомые признаки нарастающего беспокойства. Но потом услышала звук, от которого мгновенно похолодела. Звук был приглушенный, но слова вполне разборчивы.

Женский голос. Крик:

– Отпусти меня, ублюдок!

И мужской, взвывший от боли и злости:

– У-у-у-у-у-у! У-у-у-у!

Надежда встрепенулась и…

– У-У-У-У, Дрянь!

Что-то грохнуло. И опять пронзительный женский голос:

– Убери от меня руки, чертов извращенец!

«Да! – крикнула про себя Логан. – Давай!»

Глухой удар. И за ним крик боли. Кричала женщина. Еще один глухой удар, словно молотком по мешку. И еще. И гневный голос мужчины:

– Посмотри, дрянь, что ты наделала! Это из-за тебя! Испортила все удовольствие. Ты это понимаешь? Ты все испортила.

И опять крик. Кошмарный, жуткий, глубокий, мощный, пронизанный абсолютным ужасом.

– Помогите! Господи, помогите же мне!

Еще один удар.

И тишина.

Логан затаилась в ожидании. Ее трясло.

Снова мужской голос.

И снова удар. И еще. И еще.

Опять тишина.

Логан слушала, но слышала только тишину.

Ее трясло все сильнее. Приступ гипогликемии приближался.

Внезапно она услышала вверху скользящий звук, а секундой позже ее ослепил яркий луч света. В рот ей затолкали шоколадку.

– Ешь, – произнес глухой голос. – Я не хочу еще и тебя потерять. Мы к этому пока не готовы.

– Пожалуйста… пожалуйста, скажите, кто вы? – пролепетала она с набитым вязкой сладостью ртом. – Скажите, что вам нужно? Пожалуйста…

– Что нужно, у меня есть, – ответил он.

И крышка закрылась.

Суббота, 13 декабря

Рой Грейс проснулся ровно в пять утра, за двадцать минут до звонка будильника на часах и другого, запасного, на айфоне. Клио спала, повернувшись к нему спиной, и он слышал ее тяжелое дыхание. За окном шелестел дождь. Как всегда, когда просыпался ночью, он прислушался к дыханию Ноя в радионяне. Сын спал спокойно.

По телу словно свинцом разлилась усталость. Можно было бы еще поспать, но Грейс знал, что надо вставать и как-то подзаряжаться энергией, – день обещал быть долгим и трудным. Стараясь не потревожить Клио – Ной поднимал ее за ночь дважды, – он медленно, осторожно вытащил правую руку из-под подушки жены. Она пошевелилась и полусонно пробормотала:

– Ты уже уходишь?

– Прогуляюсь по-быстрому с Хамфри.

– Люблю тебя.

Он чмокнул ее в плечо:

– Я тебя тоже.

Выбравшись из постели – он спал нагишом, – Грейс секунду-другую стоял, поеживаясь, в зябкой темноте.