– Может, загуляла с кем-то из клиентов? – предположил Гай Батчелор.

– Возможно, – согласилась Кейл. – Бойфренд забеспокоился потому, что она ездит на работу и с работы на байке. Он позвонил в окружную больницу – узнать, не поступала ли она после дорожного происшествия, – а уже потом, когда ему сказали, что нет, не поступала, позвонил нам.

Несколько секунд Грейс молчал, обдумывая информацию. Еще одна женщина, возвращавшаяся домой к приятелю? Нет ли здесь чего-то?

– У нас есть ее фотография? – спросил он.

– Нет, сэр.

– Достаньте самую последнюю. И, пожалуйста, побыстрее. Дело срочное.

Суббота, 13 декабря

Часом позже Рой Грейс – Таня Кейл сидела рядом на пассажирском сиденье серого «форда-мондео» – свернул с Олд-Шорэм-Роуд на Бленем-стрит, узкую улочку, застроенную в 1950-х скромными домиками и растянувшуюся на юг до самого Шорэмского порта.

По обе стороны дороги стояли легковушки, фургоны, пара такси и «скорая помощь». Дом номер 62 проехали не останавливаясь – неухоженный, с шелушащейся краской и заброшенным, оставшимся без внимания садиком. Но «вольво» на всей улице был только один – относительно недавняя модель с совершенно другим регистрационным номером. Как бывало каждый раз, когда он участвовал в полицейском рейде, в животе затрепыхались те самые пресловутые бабочки. Какие опасности поджидают его команду за дверью? Что они там найдут?

– Машина может стоять где-то в гараже поблизости, – сказала Таня Кейл. – Вряд ли он настолько глуп, чтобы оставлять ее снаружи.

Грейс кивнул – мысли его вернулись к похищенной прошлой ночью девушке, Эшли Стэнфорд. Он еще раз проверил айфон – не пришла ли фотография. Зазвонил телефон.

– Все на позиции, Чарли-Один, – сообщил дежурный центра кризисных ситуаций, суперинтендент Стив Карри. – Вы готовы?

Грейс взглянул на Таню Кейл. Она кивнула.

– Да, готовы. Пошли.

Адреналин ударил в кровь. Грейс резко, насколько мог, развернул машину. Появившиеся в конце улицы два белых фургона стремительно подкатили к дому номер 62 и остановились. Грейс подъехал к первому, из которого уже выбрались два кинолога в черных куртках и брюках и черных же бейсболках с надписью «ПОЛИЦИЯ». Открыв задние двери, они вывели двух немецких овчарок и повели их по дорожке – прикрыть боковую и тыльную стороны дома.

Из второго фургона, побольше, выскочили восемь спецназовцев, все в синих защитных костюмах и шлемах с опущенными визорами. Один, бежавший впереди, нес желтый таран, другой – гидравлический домкрат. Остальные спецназовцы следовали за ними.

Грейс и Кейл вышли из «форда», но остались, как и требовалось протоколом, в сторонке – ждать, пока командир группы, в данном случае им был инспектор Энтони Мартин, объявит, что никакой опасности нет.

Между тем шесть спецназовцев уже собрались у передней двери и ждали команды, а еще двое проследовали за кинологами к тыльной стороне дома.

Инспектор подал сигнал. Следуя классической процедуре «шок и трепет», шесть спецназовцев проорали страшными голосами: «ПОЛИЦИЯ! ПОЛИЦИЯ! ПОЛИЦИЯ!»

Первый боец врезал тяжелым стальным тараном в дверь, и две ее створки с треском распахнулись настежь. Вся группа ввалилась в дом, вопя: «ПОЛИЦИЯ! НЕ ДВИГАТЬСЯ! ПОЛИЦИЯ! ПОЛИЦИЯ!»

Детективы ждали на тротуаре. Минуты через две в дверном проеме появилась высокая подтянутая фигура инспектора Энтони Мартина – с поднятым визором и несколько озадаченным выражением на лице. Он помахал рукой – можно.

– Может, я чего-то не понимаю, Рой. Информация была точная? Ты уверен?

– Что у тебя там?

– Проходи, сам увидишь.

В доме пахло заплесневелой мебелью и кошками. Суперинтендент вошел в соединенную со столовой гостиную – стандартный комплект из дивана и двух кресел, дальше – обеденный столик с остатками еды и свежей «Дейли экспресс», еще дальше – кухня, напомнившая Грейсу о его собственном детстве. Двое спецназовцев открывали шкафчики и снимали с дивана и кресел подушки. Вместе с Таней Кейл он поднялся за Мартином по узкой лестнице. На верхней площадке их встретили две жирные полосатые кошки, стремительно метнувшиеся мимо вниз по ступенькам.

– Скорая едет? Я думала, вы – скорая, – проскулил недовольный старческий голос. – Я им звонила… мне надо в уэртингскую больницу… мне назначено. Думала, вы – скорая.

Грейс посмотрел на ковер с желтыми пятнами и комочками, похожими на кошачьи фекалии, и поморщился. Запах мочи смешался с запахами несвежего человеческого тела. Квартирка была из тех, про которые полицейские, в бытность его патрульным, шутили, что здесь ноги надо вытирать на выходе. Чердачный люк, к которому вела выдвижная лестница, был открыт.

Старательно обходя комочки кошачьего дерьма, Грейс проследовал за инспектором в спальню. На кровати лежала старуха лет восьмидесяти с просвечивающим под редкими седыми волосами розовым черепом и такая толстая, что он не сразу разобрался, где заканчиваются ее многочисленные подбородки и начинается лицо. Последнее напомнило ему рельефную карту из школьных уроков географии.

– Сказали, скорая будет в девять. Вы же видите, подняться я не могу. Больная.

Грейс с трудом удержался, чтобы не сказать, что именно с ней не так, – на прикроватном столике теснились пакеты с пончиками и почти пустая гигантских размеров коробка шоколадок «Кэдбери дейри милк». На экране допотопного телевизора, стоявшего на тумбочке в изножье кровати, мутноватый Джеймс Мартин стряпал что-то в своей кухне.

Оставив при себе язвительную реплику и стараясь по возможности вдыхать как можно меньше вонючих паров, он показал старухе ордер:

– Детектив-суперинтендент Грейс, отдел тяжких преступлений, полиция Суррея и Суссекса. Боюсь, мы не ваше такси. Я ищу Мартина Хорнера.

– Кого? Как вы сказали? – наморщилась старуха.

– Мартина Хорнера. Его автомобиль, «вольво», зарегистрирован по этому адресу.

– Впервые о таком слышу. И никакой машины здесь нет. Скорая уже едет? Иначе я опоздаю, а мне назначено. Вы же видите, сама я подняться не могу. Больная.

– Как вас зовут, мадам? – спросила Таня Кейл.

– Энн. Энн Хилл.

– За вами кто-нибудь ухаживает, миссис Хилл? К вам кто-то приходит? – поинтересовался Грейс.

– Никто. Я тут совсем одна. Был один, да недолго, а больше и нет никого. Перестал приходить.

Наверное, понял, с кем имеет дело, подумал Грейс.

– Назовите ваше полное имя, миссис Хилл. – Он посмотрел ей в глаза.

– Хилл. Энн. Просто Энн Хилл.

– Внизу кто-то завтракал, миссис Хилл. Кто-то принес сегодняшнюю газету. Можете это объяснить?

– Нет. И я ничего про это не знаю. Вы же видите, встать не могу.