– Дело в том, что однажды я видела, как рано утром барон выходил из комнаты горничной в доме лорда Клейтона и… его одежда была в некотором беспорядке.

Брови Белла взлетели на лоб.

– Какой горничной?

– Я тогда это выяснила. Миссис Котсуолд сказала, что это Альбина. Вот я и хотела узнать, останется ли сегодня Уинфрид на ночь.

– Альбина? – повторил Белл. – Кажется, это горничная Фрэнсис.

Марианна кивнула.

– Тогда понятно, откуда Альбина и барон Уинфрид знают друг друга.

Белл задумался.

– Ты думаешь, они могут как-то быть связаны с предателем?

– В бальном зале я наблюдала не только за лордом Каннингемом, но и за бароном Уинфридом, как только заметила его.

– И что же ты высмотрела?

– Он трижды кивнул лорду Каннингему, и тот ему кивнул в ответ.

Белл в досаде нахмурился. Он-то даже внимания на барона Уинфрида не обратил, пока Марианна не указала на него: был слишком занят наблюдением за троицей подозреваемых.

– Тебя и раньше что-то смущало в поведении барона Уинфрида?

– Нет, но сегодня я вспомнила тот эпизод в доме лорда Клейтона, потому и спросила, кто он. А вот кого я заподозрила, так это Альбина. Я как-то столкнулась с ней, и она показалась мне странной. Не могу объяснить почему.

Белл кивнул.

– Да, понимаю, что ты имеешь в виду. Со мной такое тоже бывает: вдруг чувствуешь, что с человеком что-то не так. В нашей работе необходимо доверять интуиции.

– Согласна. Потому я и спросила тебя, кто он.

– Ты думаешь, Альбина и барон замешаны в этом деле?

– Вполне возможно. Ты ведь никогда не думал, что это может быть женщина, да?

– Как-то ты странно так говоришь… – заметил Белл.

– Ну, во мне же ты не заподозрил шпионку. У тебя что, проблемы с женщинами, агент Б.?

Белл упер руки в бока.

– Я тебя подозревал с самого начала, даже твою комнату обыскал, чтобы добыть образец почерка.

Марианна зажала рот ладонью, чтобы не расхохотаться.

– Дело в том, что я тоже тебя подозревала, так что счет между нами равный.

– Слава богу, все прояснилось. – Белл в очередной раз поскреб пятерней затылок. – Альбина, говоришь? Вот черт! Возможно, ты права. Мне и в голову не приходило подозревать ее или барона Уинфрида.

– Возможно, чтобы следить за женщиной, нужна женщина, – ухмыльнулась Марианна.

– Может быть. Теперь, когда ты сказала мне о своих подозрениях, припоминаю. Кендалл писал мне, что барон отчаянно нуждается в деньгах. Ему даже пришлось продать свой лондонский дом. Как будущий зять, Лукас, конечно, дал ему денег, но высказал опасение, что этого вряд ли хватит: Уинфрид едва ли сможет поправить свое финансовое положение.

– Понятно. Кстати, я смогла выяснить, что мисс Уортон, а значит, и Альбина, и Кендалл остаются здесь на ночь. Сегодня я видела, как она вышла из своей комнаты, когда часы били полночь.

– Думаешь, она пошла на встречу с Уинфридом?

– Да, очевидно. Они с женой спят в разных спальнях, и мне известно, где его комната: я выяснила.

Белл улыбнулся:

– Показывайте дорогу, агент М.

Марианна повела Белла к лестнице для слуг. Коридор был пуст, и они добрались без приключений, спустились на третий этаж. Белл жестом дал понять Марианне, чтобы прижалась к стене, а сам приоткрыл дверь и осторожно заглянул в коридор, а потом шепотом спросил, какая комната.

– Четвертая дверь слева, – также тихо ответила она.

Белл кивнул.

– Отлично. Надеюсь, тот, кто сказал тебе это, не ошибся. Есть только один способ это узнать.

Они проскользнули в коридор и, прячась в тени – в любой момент мог появиться кто-нибудь из гостей или слуг, – направились к нужной двери.

Белл, расслышав приглушенные голоса, присел на корточки и прижался ухом к замочной скважине.

– Это барон Уинфрид, – через несколько минут сказал он едва слышно. – Я знаю его голос.

– А с кем он?

– Определенно не с леди Уинфрид, но с женщиной.

– Это Альбина, – уверенно проговорила Марианна и присела на корточки рядом с Беллом, чтобы тоже слышать. Его близость творила с ней что-то невероятное, но в данный момент она приказала себе не думать о чувствах и даже потрясла головой, словно хотела вытрясти из нее посторонние мысли.

– Ты слышишь? – шепотом спросил Белл.

Его губы были так близко, что Марианна почувствовала его дыхание. О господи! Ну почему ее так тянет к нему?

Она кивнула и тоже прислушалась к разговору горничной и барона.

– Иди в постельку, милый, – раздался голос Альбины.

– Еще рано, дорогая. Сегодня мне нужна твоя помощь, – сказал барон.

– Помощь? – удивилась Альбина. – А че надо-то?

– Надо еще кое-что написать.

Тон барона Уинфрида был таким вкрадчивым, что Белл и Марианна обменялись понимающими взглядами.

Альбина вздохнула.

– Еще? Ты, верно, спятил, милый! Мы и в прошлый раз едва не вляпались.

Барон Уинфрид хмыкнул.

– Никто ни о чем не догадается, обещаю. Ну как, напишешь? Это в последний раз.

– Обещаешь? – игриво переспросила служанка. – Одного-то обещания маловато будет…

– Ну, это само собой: как и в прошлый раз, получишь монету за помощь, – добавил барон.

– Так-то лучше.

Из комнаты донеслись звуки, как если бы кто-то усаживался за стол, потом шорох бумаги.

– Че писать-то, милорд? – спросила Альбина.

– Вот, смотри, здесь все написано: тебе нужно только переписать. А это я потом сожгу.

Альбина тяжело вздохнула.

– Ладно. Но это ведь ничего не изменит?

– Наоборот, дорогая: это послание – часть наших планов, причем очень важная часть.

– То есть завтра с утречка мы едем во Францию, как и собирались? – уточнила Альбина.

Напарники опять переглянулись, а Уинфрид тем временем ответил:

– Конечно, дорогая. Мой идиот зять – будущий зять, я имею в виду, – думает, что купил меня, выделив жалкое содержание. Он понятия не имеет, какое состояние меня ждет. На этот раз я отвезу письмо во Францию лично, чтобы не было никаких неожиданностей.

Белл жестом дал понять Марианне, что пора возвращаться: они уже услышали достаточно. Кроме того, текста послания все равно не узнать… пока.