правда? — грозно воскликнула она, и широкие уши короля непроизвольно прижались к голове.

По всей видимости, ему уже доводилось видеть супругу в таком состоянии, и ничем хорошим это не кончилось. У королевы не было при себе никакого оружия, но сейчас все присутствующие, включая опасливо выглядывающего из дальнего конца коридора Аггрха, с помощью какого-то внутреннего чутья поняли, что глефа в руках Турона ему вообще ничем и никак не поможет. Почивающие вдоль стен тела красноречиво об этом свидетельствовали.

— Дорогая, — расплылся в заискивающей улыбочке король, — я как раз пришел поздравить эту парочку дуэлянтов с примирением. Пришлось постараться, чтобы они пришли к согласию. Видишь, как все хорошо получилось?

— Ты правда приказал раздеть бедную девочку и оставить ее привязанную с голодным самцом на всю ночь? — тон, которым Рати ранее обратилась к королю, по сравнению с этой тирадой был теплее по меньшей мере раза в три.

Турон беспомощно обернулся к Гарбу в поисках поддержки. Гоблин жалобно посмотрел на хапугу, та в свою очередь — на минотавра со злорадством. Гарбу не хотелось портить отношения ни с кем, но и поведение короля ему не слишком нравилось.

— Мы правда помирились, — сказал шаман, приняв решение действовать по ситуации и тайком подмигнув Рати с предложением подыграть.

Отец Каввеля обычно хоть и не высказывает благодарности вслух, но, скорее всего, полностью не лишен этого чувства. Если все получится, у них появится могущественный и очень признательный союзник. А если не получится… думать о возможной катастрофе не хотелось.

— Ага, — поддакнула Рати, сходу включившись в игру. — Никаких претензий с нашей стороны нет. Нам все понравилось.

Она и сама планировала провернуть нечто подобное, так что сообразительность Гарба только сыграла ей на руку. Гоблин словно прочитал мысли девушки. «И уже не в первый раз», — мысленно отметила Рати с приятным удивлением.

— Да? — Усино все еще тяжело дышала, но ее гнев уже потихоньку улетучился.

Слова гостей не опровергали услышанного ей десять минут назад, но, по крайней мере, никто не воспринял затею Турона как смертельное оскорбление. Усино немного смутилась. А вдруг у гоблинов так принято? И, если так, вряд ли стоило настолько яростно вставать на защиту чести пленницы.

Все в комнате синхронно кивнули.

— Охрану поменяй! Эти никуда не годятся! — свирепо бросила королева на прощание и горделиво вскинув голову, удалилась.

Король опасливо проводил жену взглядом. Дождавшись, пока супруга скроется из глаз, он повернулся к гоблинам.

— Не рисковал так своей шкурой лет пятнадцать, — сообщил он с усмешкой. — Вы понимаете, от чего только что спасли весь остров?

— Не совсем, — честно признался Гарб.

— От женского бунта, как лет пять назад, когда все женщины острова отказались ночевать с мужчинами под одной крышей? — уточнила Рати, плотнее закутываясь в обрывок занавеси. Ее начинало потряхивать от нервного напряжения.

Турон кивнул.

— Я смотрю, ты хорошо успела изучить историю нашего королевства, прибыв «пару дней назад» всего лишь по «торговым делам», — скривился он. — Тебя, гоблин, прогонять не стану, но все же советую вместе с приятелями покинуть остров, пока слухи не поползли. Позже сможете вернуться, когда все поутихнет. Тебе, девка, дарую прощение, но на острове не задерживайся, чтобы снова не прогневить меня.

С этими словами он вышел, так и не подумав извиниться. Ему и так еще объявлять об отмене поединка. Солдатня будет роптать, и ее придется чем-то задобрить.

«Да уж, король-подкаблучник», — улыбнулся своим мыслям гоблин, глядя на удаляющуюся спину Турона. — «С такой женой попробуй поспорить. Интересно, Турон всерьез рассчитывал, что Усино ничего не узнает?»

— Наверное, сейчас мы видели их настоящих, — произнес Гарб вслух. — Они наконец выглянули из-за ширмы кодексов, за которой обычно прячут свои истинные чувства. Весьма любопытно, я считаю, и опасно.

Он обернулся к Рати, чтобы поделиться и другими своими мыслями, но слова застряли у него в горле. Девушка ощутимо дрожала.

— Эй, ты чего? — взволнованно спросил шаман, подходя ближе.

— Я чуть не бросила ему прямой вызов, — обхватив себя руками, сказала хапуга, не поднимая головы. — Он бы меня просто втоптал в пол прямо здесь.

— Я бы не дал… — начал было гоблин, но умолк.

Дрожь не прекращалась, и Гарб почему-то разволновался не на шутку. Он не знал, как в таких случаях принято поступать. Будь это друг, его можно было бы похлопать по плечу или попробовать пошутить на отвлеченную тему. А тут самка, к тому же не слишком-то дружелюбная. Рати подняла на него заплаканные глаза, и он, повинуясь какому-то безотчетному желанию, положил ладонь ей на плечо.

— Отвали, дубина, — беззлобно сказала она, и Гарб тут же убрал лапу. — И даже на тень мою не смей наступать!

Гоблин наморщил лоб, пытаясь понять смысл сказанного. Свет падал так, что тень девушки лежала в стороне от него, и он никак не мог на нее наступить… А! Это образное выражение, наверное.

— Сейчас принесут одежду, и можешь быть свободна, — сказал он, сглотнув.

Во рту отчего-то пересохло.

— Размечтался, — Рати уже вытерла слезы и успокоилась. — Я плыву с вами.

— Почему? — удивился Гарб. — Посох я тебе все равно не отдам.

— Потому что я тебя выбрала, моорх!

С этими словами девица порывисто обняла шамана за шею и впилась губами в его губы. Поцелуй, казалось, длился вечность, за которую ноги гоблина предательски подкосились, и он чуть не упал.

Обалдело смотрящий из дверного проема на творящееся безобразие Аггрх расплылся в глупой улыбке.

Глава 16

Гобелинское племя хапугов берет свое название от злобного божества по имени Быр-Хапуг. Название говорящее, потому что хапают они все, до чего дотягиваются их мерзкие лапы.

Из записей Жиля Дыреца, искателя приключений

Не билась со звоном посуда, не сверкали яркие молнии и даже не сотрясались прочные каменные стены. Просто шла самая обычная дуэль взглядов, а также мыслей и периодически озвучиваемых красочных эпитетов, коими награждали друг друга оппоненты. Вечерело.

В одном углу комнаты у окна стоял набычившийся светлый эльф. В противоположном у двери заняла позицию хапуга, принявшая нарочито расслабленную позу. Между ними посреди помещения, примирительно расставив руки в стороны, в качестве буфера разместился здоровенный орк в наспех залатанном нагруднике.

Зеленокожий не пожелал расстаться со старой броней и сам сделал латку, кое-как ее прикрепив. Защитные свойства такого нагрудника вызывали сомнения, но, когда ему об этом говорили, Аггрх реагировал на такие заявления в чересчур грубой даже для себя манере. Потом смягчался и сначала демонстрировал непробиваемую кольчужную рубашку из мифрила на теле, а потом пускался в пространные философские рассуждения о сентиментальном значении