С рассвета зарядил дождь. И если вчера я был спокоен, перепрятав меха в своём новом именье, то сегодня на пустующем перроне стою, как на иголках. Под козырьком вокзального здания кое–как спасаюсь от дождя, чтобы не промокнуть до нитки.

Только сегодня мне посчастливилось узнать, что поезд не делает здесь остановку! Хотя ещё вчера уточнял у главы села, который уверил, что состав обязательно остановится. Ещё и пошутил, мол, для князя иначе и быть не может.

Утром пришла бабуля билетёрша и, посмеявшись, заявила:

— Степаныч допился. Тут поезда раз в месяц останавливаются, барин. А эшелоны так вообще ни в жизнь.

Но это не значит, что я не готов к такому повороту.

Сумку с документами обвязал покрепче за спину, чтоб не мешала и не дай Бог не улетела. Револьвер пришлось оставить в мехаре, потому как в столице с оружием только полиция и дворцовая императорская стража имеет право находиться. По особому распоряжению или в случае тревоги могут и военные.

— Князь, виноват дурак старый, — высунулся из дверей вокзала глава села.

— Я ж документами попросил тебя заняться, — говорю, выражая недовольство всем своим видом. Вот только его здесь не хватало!

— Так Машенька и пишет, она на все руки мастерица и грамоте обучена, — заявляет. — Я проводить решил, а тут такое.

— Какое?

— Поезд не останавливается. Давай мы тебя на телеге довезём? До ночи в столице будешь.

— На той кляче? Прости, Степаныч, пешком быстрее.

— Каюсь, барин, — взвыл и под дождь даже вышел. — Чего здесь стоять, пойдём на пирс, там мужики рыбу поймали и коптят под навесом. Самогоночки…

— Так, Михаил Степанович, — перебил сварливо. — Я на поезд попаду так или иначе.

— Это ж как так? — Ахнул.

— Как–нибудь, — выдавил. Устал от него уже!

— Запрыгнешь что ли, а можно? — Осенило главу села.

Вынул из внутреннего кармана приготовленный заранее билет.

— Вот, Владивосток–Иркутск, всё купе за Сабуровым. Видишь?

— Вижу, — ответил с недоумением на лице.

— Не знал, где сяду, вот и купил на весь маршрут, — пояснил ему. — У князей бывают такие причуды. Так что я ничего не нарушаю, заруби себе на носу.

Это чтоб он не побежал доносить куда–нибудь. У них здесь и помещение на вокзале с телеграфом есть, вчера приметил. Пусть и под замком уже запылившимся.

— Как можно князь? — Возмутился дедуля. — Я ж за тебя переживаю.

— А ты не переживай. Если что случится со мной, Машеньке твоей дом с участком перепишу. Или сам перепишешь, претензий не будет. У тебя доверенность моя и рубли.

— Что ты барин!

— Всё, не мешай, пора! — Воскликнул, когда стал доноситься шум паровоза. — И помни, Степаныч, в поместье ни ногой, пока я не вернусь! Это приказ!

— Будет исполнено, ваше высочество! — Отчеканил глава села и уточнил. — И даже Машеньке нельзя?

— И даже Машеньке, — ответил строго.

Огибая дальний мыс, поезд показался! И начал приближаться стремительно. Загудело из трубы, когда я чуть вперёд подался. Вижу, что платформы эшелонов уже пусты, похоже, по пути всё сгрузили. А вот с грузовыми вагонами непонятно. Но меня и платформа устроит, как–нибудь доеду.

Пронёсся паровоз вдоль перрона, тянет за собой состав. Под дождь и перестуки двинулся на сближение. Очень удобно, что платформы не так высоко над перроном, можно уцепиться и запрыгнуть. Первые три пропустил, к четвёртой только приноровился.

А на пятой, на тюках и на чём попало целый взвод казаков вооружённых сидит, на меня смотрит с интересом!

Чуть отошёл. Помахал им с досады. Подняли руки в приветствии два мужичка в ответ.

Так, с платформами не вышло. Далее вагоны грузовые понеслись мимо уже более стремительно. Всё наглухо закрыто. Но уцепиться сбоку можно. Однако меня смущают казаки, некоторые из которых продолжаю пялиться на меня.

— Одумайся, князь! — Взвыл глава села.

Последние два вагона — пассажирские, и вскоре они тоже проносятся. А за ними и утихает шум поезда.

Как раз в этот же момент платформа с казаками скрывается из виду, потому что железная дорога уводит поезд в сторону от набережной. Чем и пользуюсь, спрыгнув на пути!

Рванул за поездом по шпалам, набирая скорость. После мехара ноги два дня отдыхали, поэтому несусь, как дикий конь. Догнал метров через сто, за ручки по обе стороны от двери ухватился и на ступеньку заскочил.

Всё. Я на поезде. И через два часа он будет в Иркутске.

Полдела сделано. Осталось в вагон попасть и в своё купе запрыгнуть. Дверь наглухо закрыта, снаружи ручка снята, дёрнуть не за что. Попытался вломиться, поддав плечом. Не поддаётся.

Была не была! Полез сбоку, прощупывая, куда уцепиться. За реечку крыши взялся, а ногами на небольшой выступ встал, чисто символический, да ещё и скользкий от воды. Переступил дальше, затаив дыхание, полез. Ветер треплет волосы и одежду, как бы не сдуло. Дождь ещё вдобавок хлещет.

Половину вагона прошёл, когда поезд стал направо заворачивать, платформу с казаками ко мне повернув. Замер, жду! Авось не заметят. Вскоре состав снова прямо пошёл, и я дальше двинул, не забывая и о тех, кто на меня через окна смотреть может. Вот только что я сделаю?

Миную первый вагон! За поручень перехватываюсь, ногами на ступень встаю, отдыхаю. Между вагонами протиснуться можно, что и делаю. Дверь за ручку во второй вагон дёргаю. Открывается!

Вхожу и сразу на мужчину натыкаюсь, который тогда на меня смотрел подозрительно! Стоит в проходе в распахнутой рубахе и в окно дымит. Волосы засаленные, весь помятый.

Взглядом в меня перепуганным стреляет. А я мимо прохожу, его потеснив, как ни в чём не бывало. Вот только мокрый я и холодный с улицы. Тут всё и так понятно.

Дверь в купе