Бастард вставил ногу в стремя и запрыгнул в седло, отправившись по дороге прогулочным шагом. Вдали, на севере, виднелись холмы. Владения Медио и родину Даина, где горы и хребты окружают селения, а их пики достигают молочных облаков, разделяет приличное расстояние, но даже здесь уже встречаются возвышенности и плато. Огромные скалы считаются для жителей Рутткорда столь же неприступными, как и море — из-за обитающих на них смертоносных гралов. Лир вспомнил о каменных гигантах именно сейчас, потому что они всегда ассоциировались у него с мутантами. Впрочем, как и у любой другой семьи в Империи. Однако только сейчас он понял, что сравнение разумных существ, читай людей, занимающих высокие позиции в государственной иерархии, и движимых инстинктами животных, чьи потомки были гуманоидами, в корне неверное. Линур не верит, что нынешние мутанты могут некогда стать чем-то наподобие гралов.

— Сударь! — подскочил к юноше взволнованный Луман на коне. — Следуйте за мной, нам нужно спешить.

— Нам? — переспросил пытающийся собрать мысли воедино Лир. — Куда вы меня собираетесь заманить?

— Это касается Ралафара! Вы за этот день успели наломать дров, поэтому настоятельно рекомендую не ухудшать свое положение еще одной кровью на вашей совести и хоть раз прислушаться не только к голосу разума. Ходу, Линур, ходу!

Лу поскакал вперед с небывалой скоростью, из-за чего бастард с бардаком в голове был вынужден его нагонять.

Глава 13

Ралафар ходил между двух сосен туда и обратно, в одной руке теребя золотую монету, а другой держа далеко не первую за последний час бумажонку. Он двигался дергано и часто замирал, прислушиваясь к подозрительным шумам или высматривая несуществующий силуэт между деревьев. Время близилось к восьми вечера, а Лир до сих пор не возвратился из замка, что наводило князя на неутешительные мысли. Деревенский паренек в его представлении был способным и смышленым малым, но в то же время чересчур порывистым — он мог сказать или сделать лишнего и влипнуть в большие неприятности.

Вдруг в кустах что-то зашевелилось — Раф вытащил из ножен меч, бросив на землю и золото, и окурок. Ветки крушины с созревшими черными ягодами легонько качались, выдавая последнее местоположение внезапного гостя. Князь перехватил клинок по-кавалерийски, — горизонтально, под небольшим углом, чтобы острие смотрело вниз, — в готовности отразить внезапный выпад противника.

— Выходи, кем бы ты ни был!

Листья растений затряслись и из полумрака вылетела напуганная криком сова, ударив мужчину крылом по лицу и громко заухав.

— Зараза. — Ралафар облегченно выдохнул и опустил оружие.

Он оперся на колено и поднял драгоценную монету, вернув ее в звякнувший деньгами кошель, когда вновь услышал топот копыт — кто-то из аристократов вернулся в лагерь. За последний час князь слышал этот звук не менее десятка раз, но он всегда удалялся или затихал поодаль, однако сейчас цоканье копыт, наоборот, неустанно приближалось. Раф на половину корпуса спрятался за сосну, опасаясь выпущенной исподтишка стрелы, и принялся наблюдать за уже стоящими на своих двоих всадниками.

Не узнать бывшего товарища с рано проявившийся сединой на голове и тянущимся от подбородка до левой щеки уродливым шрамом, задевающим уголок губы, князь не мог. Мужчина и еще пять фигур приближались к еле горящему костру с обнаженными мечами и недобрыми намерениями. Ралафар вышел из тени, предварительно активировав перед собой невидимый щит — одну из многих разновидностей оболочки в Рутткорде.

— Привет, Раф.

— Дэгат. — Он склонил голову набок. — Наконец, хватило смелости окончательно покончить с прошлым?

— Твой бастард, как ты его представил высокому обществу, замахнулся на ключевого на этом турнире и в обозримом будущем Империи человека и не совладал с ним. Он понесет справедливое наказание от губернатора Яра, однако мы с ребятами посчитали, что и его воспитатель, не уследивший за своим отпрыском, виновен в инциденте не в меньшей степени и должен за это лишиться головы. К тому же мы оба знаем твой мотив посетить это мероприятие. Я не позволю предателю и подонку в одном лице сыпать соль на старую рану моего друга.

— Ты до того низок, что врешь даже самому себе. Может, ты еще и искренне уверовал в собственную ложь?

— Ты можешь называть это как тебе угодно, но зрение меня еще ни разу не подводило. Я видел, Раф, видел, как ты проткнул Лину кинжалом в сердце. Безжалостно, хладнокровно убил свою подругу и по совместительству сестру самого близкого человека. Сталь входила медленно, чтобы она успела помучаться, но быстро, чтобы я не успел тебе помешать. Ты заткнул рот Лины тканью, засунув ее так глубоко, что она начала задыхаться. В тебе не было жалости, не было ни капельки сожаления о содеянном, лишь рациональный расчет об устранения почти случившегося союза, который оказался неугоден семье Либере. Я никогда не забуду того кровожадного взгляда и звериного оскала на твоем лице.

Ралафар дрожал от кипящей в нем ярости, все больше сжимая эфес Цветовласки и сдерживая рвущийся наружу крик.

— Ты мразь, Дэг, ты тварь, ты ублюдок! Единственное, чего я желаю больше, чем поведать всю правду Килану, так это размозжить тебя, замучать, удушить, порезать и закопать заживо, чтобы слушать твой изможденный крик из-под земли, попивая терпкое вино и любуясь закатом. Сегодня ты сгинешь!

Раф бросился на Дэгата с криком, замахнувшись мечом. В момент, когда их клинки сошлись, выбив яркие искры, звенящий звук металла был слышен не только в лагере, но и в самом замке Медио — сблизившиеся лица недругов осветило красно-малиновым цветом.

Аристократы успели только раз скрестить оружие в честном поединке, прежде чем князю пришлось спешно уклоняться от выпадов активизировавшихся приспешников Дэга из дома Притов. Одно из лезвий просвистело в опасной близости с его ухом, едва не задев мочку, второе попало в магический щит, способный выдержать еще пару подобных атак, а третье Ралафар встретил жестким отпором. Столкнувшаяся друг с другом сталь неприятно заскрежетала, и он отвел удар в сторону, толкнув высокого противника родом из семьи Хенчма плечом в грудь. Раф активно перемещался по скромному площадью становищу, бесконечно уклоняясь и маневрируя между деревьями, чтобы не оказаться в патовом положении, когда отступать станет некуда.

В семействе Либеро принято не только обучать своих детей военному ремеслу с самых ранних лет, но и вынуждать отпрысков использовать полученные в имении навыки в настоящих сражениях, путем отправления в горячие точки и занятия позиций чуть ли не в первых рядах пехоты. Такая практика сурова и часто трагична для родителей, но зато эффективна и прагматична. Некогда