Проникавшего через окна света было недостаточно, и на застеленном белоснежной скатертью столе красовались тяжелые канделябры с белыми свечами.

– Эй, кто там?! – воскликнул сидевший за столом человек, сухой, с седыми висками и властным взглядом. С его колен вспорхнула молодая женщина и, шелестя юбками, убежала на кухню.

– Парамон!

На смену девушке появился, судя по всему, владелец заведения. В руках он держал поднос, на котором стояли ваза с фруктами и стеклянный сосуд с вином.

– Кто это, Парамон?

Трактирщик опустил поднос на свободный стол и направился к Каспару.

– Что вам угодно, ваша милость? Как вы сюда попали?

– Через дверь, – пожал плечами Каспар.

– Очень сожалею, но у нас закрыто, мы открываемся только вечером…

– Я пришел к председателю Наварро, у меня к нему дело.

– Дело? – Трактирщик повернулся к важному гостю, ожидая его решения.

– Наварро, это – я, – сказал он. – Пусть подойдет, Парамон, подай ему стул.

Трактирщик придвинул прибывшему стул, и Каспар, поблагодарив его кивком, сел и положил войлочную шляпу на колени.

– Кто ты и зачем ищешь меня?

– Я начинающий торговец, ваша милость, пришел из Ливена, чтобы открыть в Харнлоне торговлю. Добрые люди сказали мне, что нужно поговорить с председателем, якобы есть какие-то особые условия.

– Кто же рассказал тебе об этом? – Наварро сделал глоток из серебряного кубка и откинулся на спинку кресла.

– Не знаю, ваша милость, кто-то с рыночной площади.

Наварро кивнул.

– В городе очень много торговцев, так много, что на всех не хватает покупателей и барыша, поэтому решением Собрания был введен налог на пришлых торговцев.

– Какова же величина этого налога, ваш милость?

– Сто дукатов, – с улыбкой сказал Наварро.

– Ну что ж, раз такой порядок, я готов заплатить. Куда внести деньги?

– Постой, я перепутал – не сто, а двести…

– Двести? – Каспар развел руками. – Что ж, двести так двести.

– Нет-нет, теперь точно вспомнил – пятьсот! Пятьсот дукатов или даже тысяча!

Каспар спокойно смотрел на издевательски улыбающегося председателя.

– Тысяча дукатов – это последняя цена? – спросил он.

– Разумеется, нет, господин чужак, неужели непонятно, что вам указывают на дверь? Продавайте, что привезли, и возвращайтесь домой, с чего вам вздумалось возить товары в Харнлон? Что привезли, кстати?

– По мелочи, ваша милость, фунтов пять специй, несколько тюков выделанной кожи, две сотни серебряных пуговиц, пять штук шелка.

– Изволь, я могу взять шелк по дукату за штуку, десять рилли заплачу за пятидесятифунтовый тюк кожи, а пуговицы мне не нужны.

– Я привез этот товар, чтобы продавать в розницу, ваша милость, а не отдавать оптом, да еще за полцены.

– Я сделал тебе хорошее предложение, но ты отказался, так что пеняй на себя. Останешься в городе, можешь оказаться в крепостном рву. – Наварро подался вперед, лицо его стало злым. – Уезжай в пригород, а с утра отправляйся в свой Ливен, попытай счастья там.

– А что будет, если я не стану платить вам денег и все-таки займусь торговлей в городе?

– Я решу, что ты сумасшедший…

Каспар поднялся.

– Наверное, мы еще встретимся, ваша милость, поэтому не прощаюсь, – сказал он и вышел вон.

– Парамон! – снова позвал Наварро.

– Слушаю, ваша милость! – Трактирщик подобострастно поклонился.

– Позови Магду и посмотри, куда подевался мой человек, почему он пропустил этого невежу?

– Сию минуту.

Трактирщик выскользнул за дверь, скоро вернулся и развел руками.

– Ну что? Где мой человек?

– Тут, у стены сидит.

– Что значит «сидит»?

– Да вроде не в себе он, ваша милость, мычит чего-то несуразное.

– Так… – Наварро поднялся из-за стола, отстранив пышнотелую Магду. – Да он наглец, этот пришлый! Ну ничего, не таких обламывали.

49

Оставив председателя Собрания, Каспар отправился искать улицу Королевских Сапожников. Как ему и говорили, она была рядом.

Бывшую посудную лавку купца Колумбуса Каспар заметил сразу – напротив нее стояли несколько заполненных глиняной посудой ящиков.

В тот момент, когда он приблизился к двери, из нее вышел мальчик лет двенадцати, несший кувшин с отбитой ручкой.

– Где я могу найти купца Колумбуса?

– Проходите, он в лавке. – Мальчик указал на дверь и крикнул: – Отец, к тебе пришли!

Вышел хозяин. Выглядел он плохо – под глазами темные круги, возле губ залегли скорбные складки.

– Вы ко мне? – спросил он, испытующе глядя на Каспара.

– Да, я слышал, вы продаете лавку.

– Да, я продаю лавку. – Колумбус вздохнул. – Заходите, я вам все покажу.

Каспар проследовал за хозяином. Они осмотрели торговое помещение, заглянули в кладовые, и повсюду бросались в глаза свежие следы погрома – глиняные черепки, куски белоснежного фарфора и прозрачные, будто льдинки, осколки стекла.

Закончив осмотр, Каспар спросил:

– Сколько вы хотите за все?

– Двести дукатов! – с лихорадочным блеском в глазах объявил Колумбус. Цена была более чем приемлемая.

– А почему вы съезжаете? Место ведь хорошее, бойкое, близко к центру и покупателям.

– У меня есть на то свои причины, – потупившись, ответил Колумбус.

– Я заметил на стенах следы от заступа или топора… На лавку был совершен налет?

– Я понимаю, к чему вы клоните, но… – Лавочник враждебно посмотрел на Каспара. – Извольте, скину до ста дукатов, но больше ни рилли, слышите? Больше ни рилли!

– Вы решили, что я сбиваю цену?

– Конечно, а разве не так?

– Не так, я заплачу вам двести дукатов – меня эта цена устраивает.

– Правда? – не поверил Колумбус.

– У меня с собой пятьдесят золотых. – Каспар достал из-под длинных одежд кошель и подал его Колумбусу. Тот дрожащими пальцами развязал кошель и заулыбался, увидев блеск золота.

– Остальное в обозе на площади.

– Вы добрый человек! Как вас зовут?

– Фрай.

– Вы добрый человек, господин Фрай, уверен, что в торговле вам будет сопутствовать удача, хотя вы и не похожи на купца.

– Почему не похож?

– Купец давил бы меня до конца, пока я не согласился бы продать лавку за гроши, а вы… В вас есть благородство, недоступное торговому сословию, да и выглядите вы как странствующий воин, кинжал носите.