Когда появились носилки, это привело ее в ужас. Зачем? Она что – так сильно ранена и умирает? Эллисон попыталась оттолкнуть их, уверяя, что может встать, но они уложили ее и сказали, что ей нельзя.

– Танго стоял три месяца! – уверяла она их.

Логика казалась ей железной, но это не изменило их решения. Ее подняли и положили на носилки с каталкой, а потом повезли через вихрь разноцветных огней в сторону «Скорой». Один из медиков расспрашивал ее о характере боли, и Эллисон начала отвечать, что болит очень сильно, но тут же прикусила язык. Больше никаких наркотиков. По крайней мере, пока.

– Мне нужно связаться мужем, – твердила она. Было бы хорошо увидеть Итана, и она хотела отдохнуть, она хотела делать то, что ей велели, – отдыхать, расслабиться, лежать спокойно. Все это звучало просто замечательно. Хотя отдыхать еще рановато.

– У него есть GPS-мессенджер, – повторяла Эллисон. Она была уже в заднем отсеке «Скорой», хотя та стояла на месте, а медики почему-то старательно не обращали внимания на ее слова, но, слава богу, при всем присутствовал полицейский, знакомый, с которым Итан раньше участвовал в спасательных операциях. Она прекрасно знала, как его зовут, но почему-то никак не могла вспомнить. Было жутко неловко, но Эллисон надеялась, что он поймет. Она оставила попытки припомнить его имя и вместо этого посмотрела ему прямо в глаза.

– Пожалуйста, – сказала она. – Мне нужно послать ему сообщение. Вы знаете как. В навигаторе можно…

– Я пошлю ему сообщение, Эллисон. Просто скажите, что надо написать. Я обязательно отправлю.

Он старательно отводил взгляд. Интересно, что он видел, подумала она. Как она выглядела в его глазах.

– С-сообщите ему… – Теперь Эллисон стала запинаться, поскольку было чрезвычайно важно подобрать правильные слова. Обязательно. Найти какой-то способ дать Итану понять, но чтобы никто из остальных не понял. Нужен какой-то секретный код. Как у прочих мужей и жен. Почему у них до сих пор нет такого кода? Давно надо было это сделать. Вместе покупать продукты, заниматься стиркой, придумать код…

– Вам нужно написать дословно, – втолковала она сотруднику полиции. – В точности так, как я скажу.

Вид у него теперь стал вроде как озабоченный, но он кивнул. Один из медиков попросил его отступить, пытаясь закрыть дверь, но он вытянул руку и попросил их немного обождать.

– Сообщите ему: Эллисон говорит, что с ней все нормально, но к одному из ребят приехали друзья, хотят его навестить.

– Мы обязательно сообщим ему, что с вами все нормально. Он скоро сам будет здесь. Вы очень скоро его…

– Нет! – попыталась выкрикнуть она, и это вызвало просто-таки жуткую боль, но она как-то пробилась сквозь нее. – Вам нужно написать в точности, как я сказала. Обещайте, что напишете все в точности!

Теперь уже абсолютно все смотрели на нее, даже медики. Полицейский, имя которого она так и не смогла вспомнить, произнес:

– С Эллисон все нормально, но к одному из ребят приехали друзья, чтобы его навестить.

– Двое! Напишите, что двое друзей.

Важны подробности. Она знала это. Чем больше подробностей у него будет, тем лучше он будет подготовлен.

Полицейский пообещал, что все отправит. Он уже отступал от нее, но она не чувствовала, чтобы «Скорая» двигалась, а дверь по-прежнему оставалась открытой. Просто обалдеть. Как такое получается? О, он отступает назад… Забавно, как быстро действуют наркотики. Как сильно дезориентируют. Очень хорошее средство. Эллисон сообщила это медикам. Она подумала, что им тоже хочется знать, какая это классная штука. Хотя вид у них крайне деловой – похоже, у них всегда крайне деловой вид.

Дверь закрылась, «Скорая» дернулась под ней, и вот они уже действительно двигаются, подпрыгивают на ухабах подъездной дорожки. Эллисон опять увидела перед собой людей с бледно-голубыми глазами, а потом лицо мужа и жутко пожалела, что нельзя отправить сообщение самой. Лучше б этому полицейскому все понять правильно. Их двое, и оба опасны. Может, следовало использовать это слово в сообщении. Может, следовало изложить все четче. Она сказала, что на подходе друзья, но это было далеко не так.

На подходе была смертельная опасность.

* * *

На сей раз сон был другой – обстановка в нем выглядела относительно спокойно, но от этого атмосфера сна казалась еще более кошмарной. На сей раз к Ханне подходил мальчик. Он шел прямо к ней, освещая дорогу налобным фонариком, решительно шагал прямо к вышке, и она испытала ужас от него и той вести, которую он нес.

«Ты сошла с ума», – подумала она, глядя в окно, как мальчик с фонарем на лбу подходит к лестнице у основания вышки и начинает взбираться наверх, грохоча каблуками по железным ступенькам.

Он не мог быть настоящим. Мальчик в точности как тот, что преследовал ее в кошмарах, вышел из ночного леса, из гор, совсем один, и целенаправленно направлялся к ней, словно стремился к ней с тех самых пор!

Кошмарная тварь остановилась после десяти шагов. Крепко держась за поручень, подняла взгляд на ее вышку, а потом опять поглядела вниз. Поспешно поднялась еще на несколько ступенек, неуклюже двигаясь под весом огромного рюкзака за спиной, а потом остановилась вновь, положив обе руки на ступеньку перед собой. Пытаясь сохранить равновесие.

Ханна еще только разрабатывала собственную теорию привидений и не особо разбиралась в них, но была уверена в одном: привидения не боятся высоты.

Поднявшись с койки, она подошла к двери, и мальчишка внизу опять начал свой сюрреалистический подъем, направляемый нацеленным в ее сторону светом своего фонаря. Она открыла дверь, вышла в ночь и выкрикнула:

– Стой!

Он чуть не свалился с вышки. Ухватился за поручень, всхлипнул и соскользнул вбок. Зацепился рюкзаком, который не дал ему соскользнуть со ступенек.

Привидения не боятся живых людей. Кошмары не трясутся при звуке твоего голоса.

– Ты в порядке? – крикнула Ханна.

Мальчишка не ответил, и она начала спускаться вниз. Он наблюдал за ее приближением, отчего его налобный фонарь светил ей прямо в глаза.

– Пожалуйста, выключи лампу.

Он протянул руку, пошарил над головой, чем-то щелкнул, и ярко-белый свет сменился тускло-малиновым. Режим, предусмотренный для защиты ночного зрения. Ханна стала спускаться дальше, пока не смогла как следует его рассмотреть.

Он ничем не напоминал мальчишку из ее воспоминаний. Он был старше и выше ростом, и с темными волосами, а не блондин. Его лицо покрывали грязь, царапины и пот, и он тяжело дышал. Он явно пришел издалека.

– Ты откуда?

– Я… я заблудился. Когда возвращался в лагерь.

– Так ты в походе?

Он кивнул. Ханна была достаточно близко, чтобы разглядеть светлые полоски у него на лице, оставленные в грязи слезами.