и Царьград некому охранять. Самое время разорить змеиное гнездо. Мы переплывем пролив, обойдем город и ударим с севера и с юга. Там вы сможете взять столько, сколько никто из вас никогда не имел. Кто побывал в Царьграде, тот не даст соврать: там всего вдоволь. Рабыни всех оттенков кожи и на любой вкус. Серебро, шелковые ткани, парча, не говоря о еде и фруктах. Для каждого товара свой рынок. Говорят, в городе стоит запах цветов и пряностей. Мы оставим в нем запах крови.

Рюрик положил на стол руку раскрытой ладонью вверх.

– Кто со мной?

Все молчали. Молчал и Дир.

Дир служил хазарскому каган-беку, и ненавидел свое положение. Нынешнее положение Хазарии было не из легких: каганат раскололся. Каган-бек и вся хазарская знать приняли иудаизм, а простые люди верили в Аллаха, и это стало причиной гражданской войны. Пользуясь ослаблением каганата, венгры, данники хазар, подняли восстание. К тому же каган то ссорился, то мирился с василевсом. Сейчас они заключили перемирие, но долго ли оно продлится? Третья, христианская вера могла внести еще большую смуту и ослабить положение каган-бека.

Царьград же представлялся Диру чертогами Сварога небесного. Из преданий Диру было известно, что чертоги Сварога небесного окружены непробиваемой ледяной твердью. Слушая Рюрика, Дир понимал, что Царьград, как чертог чужого Бога, может оказаться неприступной твердыней. Тогда… Тогда Киев или помирит, или навсегда рассорит Хазарию с Византией.

– Где Ладога, а где Киев. Слишком далеко Рюрик сидит, – высказал свое мнение Дир. – Если ромеи или печенеги пойдут на Киев, Рюрик не успеет к нам на помощь.

– Тебе отлично известно, что таких быстроходных ладей, как у викингов, ни у кого нет, – возразил Олег. – К тому же ничего нет проще, как оставить в Киеве пятьсот, а то и шестьсот мечников. Они смогут удержать город, пока мы подоспеем.

Дир и в страшном сне не хотел бы такое увидеть!

Соблазн заключить с Византией союз напрямую, без хазар, оказался сильнее всех страхов.

Поборов сомнения, Дир накрыл ладонь Рюрика рукой. Остальные вожди и военачальники единодушно последовали его примеру: призвав в свидетели бога Перуна, скрепили договор и поклялись в верности союзу.

– Мы сородичи, мы должны объединиться и жить в крепком союзе, – напомнил Олег.

– Под чьей властью? – Дир посмотрел на кудесника со скрытой насмешкой.

– Под властью Рюрика, конечно, – не моргнув глазом отвечал Олег. – Рюрик – великий князь, потомок ререговией, внук Гостомысла.

* * *

…Северные реки еще стояли, скованные льдом, когда флотилия Бьерна направилась к берегам Рима.

Ревнуя Бьерна к будущей победе, Рюрик спешно отослал Ефанду с сыном к Кетелю погостить, а сам повел флот из Ладоги в обход, через Венедское море в Западную Двину. И выиграл шесть недель.

В Полоцке остановились на ремонт, пополнили запасы продовольствия, заменили больных гребцов, и пошли по притоку Двины до волока на Днепр. Перетащив драккары по суше, спустили их на воду.

Днепровские пороги огибали также по суше.

Возле Киева, в лагуне, где речка Конская впадает в Днепр, к войску Рюрика присоединились Дир с дружиной и хазарский воевода Песах со своими лучниками.

Две армии, два племени с настороженным вниманием изучали друг друга. Рассматривали оружие и экипировку, прислушивались к чужому языку.

Лук Песаха привлек внимание викингов. Воеводы дивились, передавали из рук в руки боевое оружие полководца: оно было тяжелым, стрелы мощные, с несколькими гранями на концах и затупленным наконечником. Рана, нанесенная такой стрелой, несла верную смерть.

Здесь же провели военный совет. Варяжские и словенские купцы говорили, что верховный правитель Византии Михаил III все еще не вернулся из похода, и хазарские разведчики подтверждали этот слух.

Воеводы только удивлялись: так было под Гамбургом и Парижем, так было и сейчас. Боги благоволили к Рюрику и Вещему Олегу, убирали препятствия на их пути.

Лучник Песах открыл еще одну тайну греков: в военное время бухту Золотой Рог замыкали на железную цепь, закрывая проход судов. Ничто не могло свернуть викингов с выбранного пути, и уж тем более такая мелочь, как запертая бухта.

На веслах и под парусами объединенная флотилия пошла вниз по Днепру в Русское море, оттуда в Босфор.

Ночи становились все темней, а дни все жарче. Теплые ветры приносили неведомые запахи, вода под днищем драккаров была непривычно синей. Воздух оглашали крики дельфинов и странствующих альбатросов. Язычники верили, что птицы эти – души утонувших викингов.

Появление на горизонте утопающих в зелени холмов вызвало взрыв восторга.

Босфор и бухта Золотой Рог открывали северянам свои объятия. Флотилия встала на якорь. Впереди, сколько хватало глаз, тянулась каменная крепостная стена Царьграда.

Куском угля Песах изобразил на палубе карту города с бухтами и проливами:

– Стены Царьграда представляют собой тройное кольцо. С суши их не взять, а вот с моря они более уязвимы. Штурмом их не взять, но есть слабое место: бечевник[14]. Ширина бечевника сорок метров, он тянется вдоль пролива вот отсюда, – Песах воткнул в палубу нож. – Дорога эта ведет к складам, которые вплотную подходят к стенам башни Калигария на северо-востоке города. Место это называется Влахерна. Греки уверены, что залив защищен достаточно надежно, и ворота в башне почти всегда открыты. К тому же в стене имеется множество калиток для хозяйских нужд. Скорее всего, в спешном порядке их замуруют, но вышибить их не составит труда.

– Аскольд с Диром пойдут на юг, обойдут город и ударят в южные ворота, – распорядился Рюрик. – Наше главное оружие – внезапность.

Вечерело. За стеной Царьграда стали зажигаться огни.

Дождавшись сумерек, флотилия двинулась дальше. У входа в бухту Золотой Рог высадились на берег. Цепное ограждение преодолели по суше: корабли привычно поставили на смазанные салом колеса и поволокли берегом.

Миновав цепное ограждение, снова спустили драккары на воду.

Шел июнь восемьсот шестидесятого года, день восемнадцатый.

На закате того памятного дня под стенами Царьграда внезапно выросла вражеская флотилия в триста шестьдесят парусов. Триста шестьдесят боевых драккаров смотрели драконьими носами на крепостные башни. Восемь тысяч варваров хлынули с кораблей на берег.

Все случилось так стремительно, что стража едва успела захлопнуть перед носом у викингов крепостные ворота. Оседлав друг у друга, дикари издавали леденящие душу воинственные звуки, потрясали мечами. Одни принялись рыть подкоп под стену, другие приступили к строительству насыпи для штурма.

Ловкие, как обезьяны, викинги забирались на крыши складов, оттуда карабкались на крепостные стены. На захватчиков сыпались стрелы, полился кипящий вар, падали камни.

Пока Рюрик с главными силами изображал штурм, Дир повел свои драккары на юг, по пути