воздух стал гуще и тяжелее, словно напитался чужой волей и… кровью.

Ни готландские пираты, ни водяной, ни лесные духи, ни обереги не могли стать препятствием для Мике.

Весь во власти мелькнувшей догадки, Олег подстегивал коня. Бросив поводья Актеву, вбежал в дом. И тот час увидел домового – это было что-то новое. Раньше Олег не видел, только разговаривал с существами Отраженного мира.

Домовой был пузатый и носатый, похожий на старую проросшую картофелину.

– Кыш отсюда, – шикнул на него Олег, и существо испарилось, будто его не было. Встревоженный Олег отшвырнул ногой подвернувшегося пса и вбежал в покои жены.

Ружнена сидела за пяльцами у окошка. Увидев мужа, с улыбкой поднялась навстречу. Олег отметил мельком, что жена по-прежнему румяна и хороша. Едва Олег подумал об этом, молодая вскрикнула. Румянец на ее щеках угас, взгляд остановился. Пошатнувшись, Ружнена обхватила живот и издала стон.

– Ягодка моя, голубка наша, началось, кажись, – сорвалась с места, заворковала нянька. – У княгини Умилы принимала тебя, и у тебя приму кого пошлет матушка Макошь. – Полными руками она обняла молодую женщину и повела в баню.

– Ой, хорошо, ой, банька-то топлена у нас, – приговаривала повитуха.

В бане нянька уложила Ружнену на теплую еще полку, сама же стала не спеша готовиться к родам. Принесла чан с водой, достала ножницы, расстелила пеленки с метками ререговичей, суровую нить в клубке и чистую рубашку для роженицы.

Олег зажег свечи, поставил в изголовье вырезанную из дерева фигурку – богиню-мать Макошь. Прочитал заговор на рождение ребенка. Схватки отпустили Ружнену, она улыбнулась мужу:

– Иди, не стой тут. Мы справимся с няней.

Олег с сомнением посмотрел на жену. Он знал, что без его помощи они не обойдутся, но послушался и вышел из бани.

Как и предвещали духи, ребенок не спешил появиться на свет.

– Тужься! Тужься, голубка, – слышал Олег из бани голос повитухи.

Никогда еще Олег не чувствовал себя таким беспомощным. Муки длились, ребенок не шел, Ружнена обессилела и стала терять сознание.

– Не разродится, потеряем обоих, – сообщила нянька, выйдя к Олегу.

Умоляя богов о помощи, Олег бросился в баню.

– Одно остается, – пробормотал волхв, – иссечение плода.

Он отодвинул повитуху в сторону и принялся действовать.

Начал Олег с того, что подбросил в печь дров и велел няньке готовиться к операции. Затем Олег напоил Ружнену настойкой из корня мандрагоры. Ружнена сделала несколько глотков и скоро забылась.

Выждав, пока магический напиток подействует, и сон Ружнены станет глубоким, Олег подержал над пламенем нож и сделал разрез внизу живота Ружнены. Раздвинул рану и извлек ребенка. Это была девочка.

Нянька приняла младенца, перерезала пуповину, перевязала, обтерла новорожденную и запеленала.

Олег стал сшивать края раны. Закончив, проверил пульс у жены. Пульс был слабым, едва прослушивался. Еще час прошел в томительном ожидании, Ружнена в себя не приходила.

– Где старик? – страшным голосом вскричал Вещий Олег.

Из воздуха возник домовой:

– Он наверху.

Олег забрался по плетеной лестнице на чердак.

Старый маг сушил бороду, развесив ее на веревке.

Олег упал на колени перед Мике:

– Сделай что-нибудь, учитель! – взмолился он. – Возьми мою жизнь, мою свободу, мой разум, только верни Ружнену!

– Ничто не сможет спасти несчастную. Ружнена умрет. Ею уже овладел дух Нави, – бесстрастно произнес маг. – Ведь ты сам пожелал ей смерти.

Пораженный, Олег воззрился на своего наставника. Он ведь только подумал, он не сказал ни слова…

– Нет! Я не сказал ни слова…

– Этого и не требовалось. В мыслях ты признался себе, что тебе легче похоронить Ружнену, чем отдать ее другому. Этим ты приговорил Ружнену к смерти. Я только привел приговор в исполнение.

Слова застряли в горле Олега. По лицу его потекли слезы.

В полном отчаянии Олег вернулся в баню, чтобы застать последний вздох любимой. Дух жизни соскользнул с полуоткрытых губ и покинул роженицу. Смерть коснулась крылом, разгладила черты любимой. На лице Ружнены осталось легкое недоумение.

Олег опустился на лавку и спрятал лицо в ладонях.

Сколько он так просидел, Олег не помнил – он потерял счет времени.

Крепкая рука легла на плечо Олега:

– Соберись, Вещий Олег. У Рюрика растет сын. Твое время пришло приближается, – сурово произнес Мике. – Иначе ты заставишь меня пожалеть, что Одд Орвар стал Олегом.

– Прости, Мике. Я готов, – чужим голосом ответил Олег.

– Хвала богам, теперь ты похож на прежнего Олега.

* * *

… Аскольд старался не для себя – для своего любимого детища, для Киева.

Наместник выступил горячим сторонником союза племен и вместе с Вещим Олегом готовил встречу в Смоленске. Однако прошло достаточно времени, прежде чем встреча состоялась.

Осеннее бездорожье сковал первый мороз, когда Рюрик и Вещий Олег, Аскольд и Дир съехались на подворье смоленского воеводы Крива. Все ждали Калева, он опаздывал.

– Ради прошлого, настоящего и будущего молчи. Говорить буду я, – предупредил Олег князя Рюрика накануне.

Наконец, прибыл и Калев со свитой. Увидев изменника, Рюрик сжал кулаки, но Олег напомнил ему об уговоре.

Принеся жертву богам, вожди и воеводы вернулись на подворье и уселись вокруг костра.

– Други мои и братья! – обратился Вещий Олег к присутствующим. – Мы собрались в трудное для нас время. На западе христиане отнимают наши земли, преследуют нас, разоряют наши храмы и святилища, глумятся над нашей верой. На юге – ромеи. Твои друзья хазары, Дир, не хотят ссориться из-за вас с Царьградом. Не смотри на меня так, Дир. Сегодня ты платишь каганату дань, и они тебя терпят. Завтра захочешь самостоятельности, и они тебя придушат, как щенка. Беда в том, что вражда укоренилась в наших сердцах, все запуталось в наших умах, мы не отличаем врагов от друзей, не слышим друг друга на радость нашим врагам.

Сладковатый дымок вился над костром, голос Вещего Олега завораживал, от самого волхва веяло спокойствием, которое быстро передалось окружающим. В голове у Рюрика мелькнула мысль, что волхв использует какие-то чары. Мысль эта покинула Рюрика, он ощутил прилив доброжелательности, и с удивлением понял, что все простил предателям.

Очнулся Рюрик, когда Вещий Олег назвал его имя:

– Князю Рюрику есть, что сказать. У него свои счеты с христианами.

Глотнув квасу, Рюрик утер бороду и поведал вождям о крестном знамении в небе Старигарда, про мор скота, о «черной смерти», которую Бог христиан наслал на город, про Герину и своего первенца.

Все слушали князя Рюрика, не перебивая.

Чувствуя поддержку, Рюрик продолжал:

– Теперь вы понимаете, откуда идет угроза? Каждый купец на Волге знает, что сейчас василевс Михаил с войском в походе против арабов,