Но решения для того и принимаются, чтобы их нарушать. И когда перед праздником Марди Гра я приехала в коуч-центр, чтобы поговорить с Матильдой о своем возможном участии в деятельности общества, быстрый взгляд на доску со списком фантазий дал мне понять, что Джесси играл не просто проходную роль в самом последнем приключении Соланж. Потому что на карточке Шага четвертого – «Великодушие» – стояло его имя. И поперек яркими красными чернилами было написано: «Выполнено».

Мне пришлось опереться на стол, чтобы не пошатнуться.

– Кэсси? – Взгляд Матильды метнулся от меня к доске и обратно. – Почему бы нам не поболтать в моем кабинете?

Надувшись, я последовала за ней. Когда мы проходили мимо Дэники, Матильда попросила ее принести нам кофе. И вот так просто я снова как бы лишилась парня.

Я желала знать все: что они делали, куда ездили. Но, едва взглянув на лицо Матильды, я поняла, что она не намерена делиться со мной подробностями. Члены Комитета не посвящались в детали фантазий, если не участвовали в них напрямую. Это обеспечивало анонимность и надежную секретность. К тому же Матильда совершенно не выносила сплетен. Я покачала головой. Ты женщина, занятая работой, делом. И С.Е.К.Р.Е.Т. – просто часть этого дела. И забудь обо всем. Поскорее.

– Ты видела доску?

– Да, – кивнула я.

Ну вот, начинается. Сейчас прозвучит лекция о том, что я не должна завязывать с Джесси эмоциональных отношений, не должна испытывать ревности, чувства собственности и бла-бла-бла…»

Вошла Дэника с кофе.

– Спасибо, дорогая, – поблагодарила ее Матильда, ставя передо мной чашку. – Значит, ты видела, что мы уже запланировали для Соланж Шаг седьмой. Мы решили испытать Эвана, друга Доминика. Того, которого ты завербовала в прошлом году.

Эван был тем рыжеволосым парнем, за которым я наблюдала вместе с Матильдой во время игры в футбол. Я просто не смогла устоять перед его нахальной улыбкой, и когда попросила у него номер Доминика, то лишь обрадовалась тому, что Эван заодно приписал на листке и свой номер телефона. Ладно, значит, Матильда либо не планировала заранее участие Джесси в Шаге четвертом Соланж, либо решила, что я ничего не заметила.

– Но разве Эвану не отказали?

– Ему отказал прошлогодний состав Комитета. Но та, которая выступила против него, ушла в отставку, а в этом году ее место займешь ты, и у нас будет единое мнение. Шаг седьмой, как ты знаешь, предполагает вызвать у кандидатки любопытство. Что касается Соланж, то ей любопытно нечто такое, что, как мне кажется, может и тебя заинтересовать.

– Вот как?

Когда же Матильда произнесла главное слово, я едва не расплескала кофе по столу.

– Втроем? – вырвалось у меня. – Но почему я?

– Ты же привлекла Эвана.

– Но я никогда… никогда не занималась таким прежде.

– Именно поэтому ты и подходишь наилучшим образом. Соланж тоже таким не занималась. А Эвану придется научиться не только тому, как действовать в подобном случае, но и тому, как добиться того, чтобы сексуальные новички – и ты в данном случае – чувствовали себя хорошо в совершенно новой ситуации. Помни: все твои страхи станут страхами Соланж, твое сопротивление сродни ее собственному. При подготовке Эвана ты должна стать дублершей Соланж. При этом вы с Полин не обязаны делать что-то вместе или друг с другом, если только вам самим не захочется. Суть в том, что делает мужчина с вами и для вас обеих.

– Третьей будет Полин?

Ох, дело принимало странный оборот!

– Да. Это ее специализация. Извини. Наверное, с этого следовало начать.

– А Полин знает, что ты меня приглашаешь?

– Она сама тебя предложила. Но у тебя есть время на то, чтобы принять решение. До Шага седьмого далеко. И пожалуйста, Кэсси, не думай, что на тебя давят. Это же всего лишь игра, забава.

– Точно. Конечно. Забава.

Я подумаю об этом. Рядом с Джесси. У него дома.

И вот утром, после секса, я, положив голову на руку Джесси, решила прощупать почву. Только ничего из этого не вышло. Мои ум и язык словно вернулись к прежнему состоянию – до С.Е.К.Р.Е.Т.

– Так ты все-таки это сделал! – торжествующе воскликнула я.

– Сделал – что? – сонно поинтересовался Джесси.

– Соланж. Ее фантазия. Я видела твое имя на доске! – (Джесси промолчал.) – Я так понимаю, – продолжила я, – что это твой последний удар по мячу. В конце концов, Соланж в любом случае последняя кандидатка, ну, на какое-то время.

– Ха! Наверное, ты права, – наконец ответил Джесси, театрально потягиваясь.

– Надеюсь, ты, так сказать, с честью вышел из положения.

Я тут же пожалела о своей глупой шутке. Джесси поднялся с кровати:

– Вставай, Кэсси, я отвезу тебя на работу. Мне сегодня нужно быть на месте пораньше. Мы должны испечь к вечеру четырехъярусный свадебный торт.

Я даже не пошевелилась. Джесси, обернутый простыней, упер кулаки в бока.

– Не надо, Кэсси. Я же тебя не расспрашиваю о подробностях.

– Если бы спросил, я бы рассказала.

– Я не хочу знать.

– Почему? Потому что ты ревнив или потому что тебе по-настоящему наплевать?

Да что такое со мной происходит?

Джесси немного помолчал, а потом сказал нечто такое, что укололо меня в самое сердце:

– Ты пятишься назад.

Когда он отправился в душ, я встала и нашла свой телефон. Все еще морщась от слов Джесси, я отправила Матильде сообщение:

Буду рада участвовать вместе с Полин. Мне тоже любопытно.

Приняв душ, Джесси отвез меня к ресторану и нежно поцеловал, но мне трудно было ответить ему тем же. Когда же он сказал, что позже позвонит мне, я пробормотала, что буду очень занята и сама ему позвоню, когда будет время.

– Вот и отлично.

– Это как понимать?

– Я не собираюсь выяснять с тобой отношения. Пока.

* * *

Делл уже была в кухне, ее тетрадь с рецептами лежала открытой. Это был наш самый обычный день, такой же вторник, как все другие. Мы уселись на скамью у стола для кондитерских изделий, чтобы разобраться, какие блюда на прошлой неделе пользовались особым успехом, а к каким наши посетители отнеслись с прохладцей. Потом мы составили меню и обсудили предстоящие закупки. Зачем покупать три десятка корнуэльских кур, если их никто не ест?

– Прошлым вечером люди просто набрасывались на спагетти с креветками и соусом из красного вина с луком, – сообщила Делл сразу, как только я села рядом с ней, даже не поздоровавшись.

Она теперь тоже стала женщиной, полностью посвятившей себя работе.