«Я всегда любила своих возлюбленных больше, чем они меня», – жаловалась она.

Мадам де Сталь верила, что счастье можно найти лишь в любви, и, совершая измены, никогда не переставала искать идеал. Она вела себя как свободная женщина, но мотивы преображали ее поведение.

Биографы шире истолковали горькое негодование мадам де Сталь на несчастный брак, отнеся его не только на счет ее мужа, но и любовника. Впрочем, это вселенский плач очень многих покинутых женщин.

«Несчастный брак, – восклицала она, – приносит жестокие страдания, превосходящие все другие страдания в мире. Женщина всей душою зависит от брачных уз».

Вернемся к счастливым супружеским парам. Любовь Дизраэли к женщине, которая была на двенадцать лет старше его и на которой он женился ради денег, слишком хорошо известна, чтобы повторять эту историю.

Он дал Мэри-Энн все, что нужно для брака, хотя мало кто из викторианских мужей признавал это в то время. Говоря собственными словами Мэри-Энн: «Я отлично знаю, что думают мужчины о женщинах, но Диззи всегда дарил мне любовь, дружбу, доверие и хорошее отношение».

Другая счастливая пара влюбленных – лорд и леди Пальмерстон. Леди Пальмерстон вступила во второй брак в пятьдесят два года. Она продолжала страстно любить мужа, а он, восьмидесятилетний, в три часа утра взбирался по высокой лестнице на галереи палаты общин, чтобы поцеловать ее.

Когда будущий муж Кэтрин Гладстон сделал ей предложение в Колизее, она сказала, что все еще думает о другом мужчине и может отдать ему лишь половину своего сердца.

«Отдайте, – воскликнул он, – а я отдам вам свое целиком!»

Он исполнил клятву, и они жили в безмятежном счастье.

Художники-прерафаэлиты создали новый тип красоты. Локоны, розовые губки и потупленные глазки викторианских мисс ушли в прошлое. Новые прекрасные женщины ошеломляли, но также символизировали мистицизм, тесно связанный с чувственностью.

Создать с высокими целями «Братство прерафаэлитов» предложил Миллейсу и Холману Ханту Данте Габриэль Россетти. Страстно влюбившись в прекрасную Элизабет Сиддел, ученицу модистки, он прожил с ней несколько лет. У нее были пышные темно-рыжие волосы, худая стройная фигура, меланхолично-задумчивое лицо, но друзья ее звали «хохотушкой Лиззи».

В 1860 г. она вышла за Россетти замуж, но, умирая от туберкулеза, родила мертвого младенца и покончила с собой, приняв опий.

Россетти пришел в отчаяние от горя и чувства вины, поскольку очень часто ей изменял, и в первом пароксизме горя потребовал положить с ней в могилу рукописи его поэм. В 1869 г. они были извлечены, а в 1870 г. опубликованы.

Отважные люди начинали выступать за «свободную любовь». Джордж Мур, писатель, восстав против фальши викторианской любви, писал:

«Любовь – но не брак. Брак означает кровать с пологом, папу и маму с одиннадцати до двенадцати. Любовь – стремление, откровения, цвет, свет, ощущение нереальности. А жена – вы все о ней знаете… Где же тогда мечта, au dela?54

Сегодня по фильмам и книгам все знают трагическую историю взлета и падения Оскара Уайльда – о его дружбе с прекрасным юным лордом Альфредом Дугласом, об обвинении, брошенном маркизом Квинсберри; о суде, на котором Уайльд был обвинен в гомосексуализме, осужден на заключение и изгнание. Но в свое время общество было шокировано и пришло в ужас.

Два года тюрьмы за противоестественное извращение, или, как сформулировал английский закон, «великое бесчестье», подорвали здоровье Уайльда.

До своей смерти в 1900 г. он жил на континенте, оставаясь вне закона. Его пьесы больше не ставились, стихи не поступали в продажу.

Приговор, вынесенный Уайльду, оказал влияние на многих других писателей, художников и издателей. Обри Бердслей, умирая от туберкулеза, высказал последнюю волю об уничтожении всех когда-либо сделанных им «непристойных» рисунков». Никому не известно, сколько шедевров погибло в ходе новой кампании за чистоту, вызванной страхом.

Изабел Бертон55 занималась уничтожением по той же причине, но ее опасения были порождены католической верой и стремлением завоевать общественное одобрение, оградив от обвинений обожаемого мужчину.

Ричард Бертон с «вопрошающими глазами пантеры» – едва ли не самая загадочная личность века. Один из величайших в мире путешественников, востоковед, он был единственным европейцем, побывавшим в то время с паломниками в Мекке, получив право носить зеленый тюрбан хаджи. Выдавая себя за мусульманина, он вошел в святилище, увидел то, чего не видел ни один прочий «неверный», и остался живым.

Мистик, агностик, суеверный, как все восточные люди, он говорил на двадцати восьми языках и на многих восточных диалектах, был учителем суфизма56 и потряс викторианскую Англию стилем своих сочинений, предваряющих Фрейда.

Влюбленность и брак Ричарда Бертона с Изабел – один из самых фантастических любовных романов в истории. Она ждала восемь лет, потому что отец с матерью не давали благословения. Но Ричард и Изабел верили, что представляют собой «одну душу в двух телах», и соединились, благодаря совпадению нескольких обстоятельств, предопределенных событий, которые следует приписать лишь Судьбе.

В Индии в 1842 г. Ричард сполна узнал и испытал на себе жизнь Востока. Выдавая себя за пуштуна, перса или джата57, сидел на базаре, слушал, беседовал, впитывал.

Задолго до мятежа он предупреждал власти, которые, конечно, никаких мер не приняли; писал о половой жизни суахили, о табу и магии, о способах кастрации, об эротических импульсах обезьян, о насилии, иссечении яичников, венерических заболеваниях – об очень странных и непостижимых для викторианского читателя вещах.

А потом была Мекка! Святая святых, закрытый город ислама, где за каждый шаг можно было поплатиться жизнью, а в случае разоблачения принять страшную смерть. Он преуспел, получив заветный зеленый тюрбан. Книга об этом путешествии принесла ему всемирную славу.

Дома Изабел, с которой он встретился, но едва заметил, записала в дневнике: «Я купаюсь в лучах его славы, но остаюсь одна, нелюбимая. Неужели для меня нет надежды? Неужели такая любовь не вызовет сострадания?»

В 1861 г. Изабел достигла цели, в которой, по ее мнению, заключалось все доступное людям счастье, – бежала с Ричардом Бертоном, стала его женой. Потянулись тоскливые месяцы ожидания в маленьких консульствах. Ричард месяцами пропадал в путешествиях, оставляя ее, и ей приходилось самостоятельно справляться с болезнями, неудобствами, одиночеством. Благодаря ее усилиям он в конце концов получил высокое назначение в Дамаск, но приобрел слишком много врагов, и его внезапно отозвали.