А что могли противопоставить эти, не поймешь живые, или нет, стражи меча? Разве что численный перевес. Хотя, признал Ладомир, это было серьезное преимущество.

Заполнившись тяжеловооруженными воинами, просторный зал вдруг оказался тесен. Это было хорошо, в такой тесноте враги будут мешать друг другу, но и ему придется хорошенько покрутиться, если, конечно, он еще не раздумал возвращаться в Киев.

Необычайно обострились все его чувства, теперь он замечал и реагировал на малейшее изменение вражеской позиции. Он видел малозаметный разворот стопы противника, готовящего удар, легкий поворот бедра. Каждое движение выдавало замыслы врага, Ладомир читал их, как открытую книгу, зачастую его ответные действия начинались даже раньше.

Для него уже не существовало смертельно опасных врагов, смертоносной сверкающей стали, витязь словно растворялся в воздухе, в движении, в противнике. Его душа пела и ликовала, упиваясь каждым взмахом меча. А вскоре уже не стало ни тела, ни меча, остался только бой, а Ладомир был везде и был всем. Бой становился его истинной сущностью, сущностью воина и мужчины.

- Ладомир! - как будто сквозь туман донесся чей-то крик.

Ему понадобилось некоторое время, чтобы вспомнить, что зовут именно его. Когда же вспомнил, кто кричит и почему, Ладомир резко отпрыгнул в сторону, обежал глазами зал, оценивая обстановку.

Он по-прежнему стоял возле каменного истукана, рядом прерывисто дышала Виста, а на них медленно надвигалось еще не меньше дюжины врагов. Они двигались молча. Железо, конечно, громыхало, как положено, но сами воины не издали за время боя ни единого возгласа. Они молча сражались, молча падали, и у Ладомира возникло стойкое подозрение, что они сражаются с пустыми доспехами.

- Я не могу больше! - простонала Виста. - Я сейчас упаду!

Ладомир даже не оглянулся, и по голосу слышно, что девушка в крайнем изнеможении. Он быстро присел.

- Прыгай на велета! А потом на выступ со светильником! И передохни там!

Виста оттолкнулась от его выставленного колена и запрыгнула на руки великану. Но этого святотатства каменный исполин уже не вынес. Он заходил ходуном, и, несмотря на отчаянные попытки Висты сохранить равновесие, с грохотом обрушился, расколовшись на части.

Ладомир увернулся, а вот стражам повезло меньше. Один из них замешкался в толчее и каменная громада пала прямо на него.

- Отлично. Еще одного зашибла!

Ладомир обернулся и довольно оскалился, увидев, что Виста благополучно взобралась на каменный козырек. Это было правильно, защищать одного себя куда проще. Витязь шагнул вперед, поудобнее перехватывая меч.

- Подожди! - крикнула Виста. - Посмотри вниз!

- Что еще? - рявкнул он недовольно, но все же проследил за ее взглядом и просветлел.

Каменные длани велета раскрошились, и Лунный меч теперь лежал почти свободно, придавленный лишь одним куском камня. Ладомир крякнул от натуги, но все-таки поднял этот увесистый обломок и с ревом швырнул во врага.

- Ага! - заорал он радостно, подхватив Лунный меч. - Щас мы увидим, кто из нас не прав!

Заметив в его руках заветный меч, стражи резко усилили натиск. Первые ряды даже не стали защищаться, дав ему возможность свободно перерубить одним махом парочку нападавших, но уже в следующее мгновение стражи столь плотно обступили его, что преимущество Лунного меча в длине сошло на нет.

Град ударов обрушился на витязя со всех сторон, он отчаянно завертелся, принимая удары на меч, сбивая, переводя в скользящие…

Уловив миг, витязь попытался выпрыгнуть из толпы, сбил одного воина с ног, другого, уже почти вырвался, когда цепкие пальцы упавшего сомкнулись на его лодыжке, и Ладомир упал, растянувшись во весь рост.

Увидев подскочивших к Ладомиру воинов, Виста вскрикнула, и ее отчаянный крик подбросил витязя с пола. А затем он бешено закрутился, уклоняясь от ударов и пытаясь вырваться из толчеи ближнего боя.

Виста забормотала слова заклятия, уже не думая о том, что еще одно заклинание в этот день может свести ее в могилу. Но об этом успел подумать витязь, услышав или скорее почувствовав, что она готовит магический удар. И еще он вдруг понял, что ее жертва будет напрасной. Шестым, седьмым или десятым чувством, но он четко осознал, что они попали не в ловушку, что на самом деле все это своего рода испытание на право владеть Лунным мечом. И победить можно только в честном бою, а значит, против магии стражи наверняка защищены.

- Не смей! Тебе нельзя больше! - заорал Ладомир, опасным кувырком уходя от опускающегося клинка. Меч сорвал с плеча кусок кольчуги, ударил в каменный пол, выбивая сноп искр.

Виста выкрикнула последнее слово, и яркая вспышка ослепила витязя. Но даже сквозь поплывшие в глазах пятна он разглядел, что огненный шар, ударивший во вражеские ряды, рассеялся, не причинив никому ни малейшего вреда.

Но все же польза была и от магии - вспышка света ослепила не только Ладомира. И маленькой заминки среди стражей хватило ему, чтобы вскочить на ноги и срубить очередную жертву.

Световые пятна еще продолжали плыть перед ним, но он уже вовсю ревел медведем, сокрушая врагов направо и налево. Он рубил не глядя, на шум шагов, на звон доспехов. Когда же глаза полностью прочистились, Ладомир увидел, что остался один. А зал вокруг был сплошь усеян бесформенными, искореженными грудами доспехов, среди которых он едва разглядел фигурку Висты, скорчившуюся у стены.

Сердце Ладомира екнуло.

- Виста! - зарычал он и бросился к ней.

Но, не успел он сделать и пары шагов, как за спиной что-то хрустнуло и Ладомир застыл на месте, нутром ощущая опасность.

За спиной хрустнуло еще раз, потом еще и еще. Ладомир резко обернулся, ожидая встретить недобитого стража, но никого не увидел. Хрустнуло еще раз и витязь наконец понял.

Хруст издавали панцири павших воинов. Они хрустели, как яичная скорлупа, продавливаясь, распадаясь на куски, рассыпаясь в прах, а изнутри вырывались тоненькие дымные струйки. И, словно подхваченные резким порывом ветра, неслись к дверям, втягиваясь в раздувающиеся ноздри зверя, изображенного на створках. И с каждым мгновением, с каждой дымной струйкой, оно все меньше и меньше напоминало изображение, и все больше - живого зверя.

Ладомир похолодел - это чудовище походило на Ящера, каменное изваяние которого он видел однажды в древнем забытом святилище, затерянном где-то в лесах под Киевом.

Чудовище росло, разбухая прямо на глазах, стягивая на себя и поглощая окружающее пространство - железные двери, каменные стены, все это вливалось в него широким потоком, точно вода. Когда же чудище окончательно обрело форму и сделало первый шаг, за его спиной осталась зиять в стене громадная ниша.

Низкий утробный рык пронесся по подземелью, заставив шевельнуться волосы на загривке витязя. Чудовище было огромно, его рост в холке заметно превышал рост Ладомира, а каждая из его четырех лап была толщиной с доброе бревно. А его громадная башка была защищена толстыми костяными пластинами.