Лифт поплыл вверх, и Анджела устремила на меня обеспокоенный взгляд.

– Волнуешься? – спросила она.

Я покачал головой:

– Переживаю лучшие моменты своей жизни.

На тридцать пятый этаж мы поднимались две минуты, молча следя за тем, как меняются цифры на световой панели. Наконец двери лифта разъехались, и прямо перед нами возник мужчина. Я бросил взгляд на Анджелу, но она даже не повернула ко мне головы. Очевидно, здесь имелась система оповещения служащих с верхнего этажа о визите гостей. То, что менеджер встретил нас на выходе из лифта, вряд ли можно было списать на совпадение.

Все здесь выглядело как в любом другом банковском офисе, если не считать того, что он вознесся на тридцать пять этажей над землей. Прямо из лифта вы попадали в просторную приемную с большим окном, возле которого стояли диваны. Часть стены напротив занимали кабинки операционистов, разделенные плексигласовыми перегородками, и несколько дверей – каждая с двойным запором. В глубине, за кабинками, угадывались еще какие-то помещения. Мне показалось, что я разглядел дверцы служебного лифта и массивную круглую дверь хранилища. Здесь явно царила стилистика минимализма. Никаких излишеств, строгая деловая обстановка.

Менеджер обменялся с Анджелой рукопожатиями и поприветствовал нас по-малайски.

– Я бы хотела арендовать индивидуальный сейф в хранилище, – по-английски сказала Анджела.

Этого было достаточно, чтобы он расплылся в улыбке и повторил приветствие, теперь уже по-английски, после чего пригласил к себе в кабинет. Анджела производила впечатление женщины, которая не любит попусту тратить время, и мене-джер это понял. Он открыл перед нами одну из дверей с двойными замками, за которой тянулся длинный коридор. По обеим сторонам располагались многочисленные кабинеты. Мы сели в кресла, я поднял алюминиевый кейс, и Анджела расстегнула на моем запястье наручники. Я не произнес ни слова. Чем меньше я говорил, тем правдоподобнее выглядел в своей роли. По идее я мог вообще не раскрывать рта.

– Пока я здесь, мне нужен небольшой сейф для хранения одной ценной вещи, – сказала Анджела. – Если возможно, я хотела бы ознакомиться с вашей системой безопасности.

– Уверяю вас, вы обратились по адресу. Мы предлагаем самые разные варианты сейфов, оборудованных лучшей в Азии системой защиты.

– Я слышала, что у вас есть особо надежные сейфовые ячейки в хранилище.

– Да, но мы предоставляем их корпоративным клиентам для хранения ценностей стоимостью свыше пяти миллионов фунтов стерлингов. Смею вас заверить, наши индивидуальные сейфы, установленные в соседнем с хранилищем помещении, абсолютно надежны.

– Я полагаю, что вы сделаете для меня исключение.

Анджела отстегнула от кейса наручники, положила его на колени и открыла. Внутри лежал камень размером с подушечку мужского пальца. По цвету он напоминал рубин, но рубинов такой чистоты не существует. Это был красный бриллиант. Редчайшая драгоценность. Камень был найден в Индии почти триста лет назад и впоследствии поочередно принадлежал двум европейским монархам, трем княгиням, двум шейхам и трем миллиардерам. По оценкам экспертов, его продажная цена зашкаливала за четырнадцать миллионов долларов. Внешне камень был похож на застывшую каплю крови.

Это был бриллиант «Казахская корона».

Разумеется, не настоящий. Настоящий хранился в Абу-Даби, за двухдюймовым пуленепробиваемым стеклом. Это была подделка, но очень качественная. «Бриллиант» изготовили из кубического циркония, а затем для придания красного оттенка обработали небольшим количеством церия. Опытный специалист, вооруженный ювелирной лупой, с ходу определил бы, что камень не настоящий, но мы рассчитывали, что до этого не дойдет: кейс Анджелы был набит липовыми документами – здесь имелась и страховка, и сертификат происхождения, и результаты экспертиз. Мы хотели, чтобы камень производил впечатление ценного, и, смею сказать, он его производил.

У менеджера округлились глаза, но он тут же взял себя в руки. Подозреваю, способность демонстрировать бесстрастное отношение к огромным ценностям, вверяемым на хранение сотрудникам банков, входит в число их профессиональных навыков. Это понятно: один намек на алчный интерес отпугнет потенциального клиента. Кажется, он понял, что в этом деле придется немного отступить от привычных формальностей. Скользнув по нас взглядом, он опустился в кресло, с которого привставал, чтобы рассмотреть камень.

– Я готова заплатить любую сумму за сохранность своего имущества, – сказала Анджела, – но при условии, что вы предложите мне соответствующий уровень безопасности. В прошлом у меня были проблемы с малайскими банками.

Она вела тонкую игру. Ее целью было убедить менеджера показать нам хранилище, но при этом увернуться от аренды сейфа. Если он нам откажет, рассуждали мы, то легче забудет о нашем визите. А вот если он согласится с нашими условиями, а мы в последнюю минуту дадим обратный ход, он наверняка нас запомнит, что впоследствии нам аукнется. Голос Анджелы звучал одновременно вежливо и капризно; в нем то проскальзывали нотки отчаяния, на которое хотелось откликнуться участливым вниманием, то сквозило презрительное пренебрежение, подталкивавшее собеседника ответить ей решительным отказом.

Пока Анджела беседовала с менеджером, я запоминал расположение видеокамер. В банке действовала единая система видеонаблюдения, и в поле зрения размещенных под потолком купольных камер попадал каждый квадратный дюйм помещений. Похожие на черные бляшки, эти глазастые штуки висели над операционными кабинками и дверями кабинетов; за подходами к хранилищу следили сразу четыре таких. Единственным местом, куда не могло проникнуть их всевидящее око, оставались служебные туалеты, расположенные в самом конце коридора.

Я вежливо извинился, встал и направился в туалет. Едва покинув кабинет, я шепнул себе под нос:

– Камеры.

В ухе, где у меня был спрятан передатчик, раздался тихий голос Сю Мэй:

– Обрати внимание на служебный лифт. Он рядом с хранилищем и помещением для сейфовых ячеек.

Лифт разительно отличался от того, в котором мы поднимались. Толстые стальные двери, новейшая система внутренней связи. Человек на одном конце мог вести переговоры через систему закрытой трансляции телевидения. Проходя мимо, я постарался получше рассмотреть конструкцию.

– Двойная защита, ключ-карта, – прошептал я.

– Боже, – ответила Сю. – А хранилище?

– Тройная система защиты, – сказал я. – Таймеры отсчета и задержки времени, комбинация из трех кодов.

Как вскоре выяснилось, это была не игра.

В лифте Анджела, нажав кнопку нижнего этажа, сделала пару шагов по кабине, внимательно разглядывая светильники. Скрытые камеры здесь, конечно, имелись, но микрофонов не было. Лифты редко оборудуют системами аудиоконтроля безопасности, но на всякий случай проверить следовало. Убедившись, что нас не прослушивают, она прислонилась к задней стенке кабины и шепнула мне на ухо: