– Да, дело это действительно благое, – согласился Ариша. – Я понимаю, что наша основная цель – Кудринцев, но наказать по ходу Мешкова – это очень заманчиво. Признаюсь, этот человек всегда вызывал у меня отвращение. Я не понимал, как ему всегда удавалось выходить сухим из воды... Что ж, мы сегодня же начнем сталкивать двух этих людей лбами...

– Дедуля, а как ты собираешься передать письмо?

– У меня есть один человечек, курьер по профессии. Очень смышленый малый. Я ему доверяю как себе, – заверил меня прародитель.

– Хорошо, если так.

Дед посмотрел на часы и сказал:

– Думаю, не стоит откладывать это дело в долгий ящик. Если я потороплюсь, то адресат получит письмо еще до обеда.

Я принесла запечатанный конверт и сказала:

– Дедуля, ты обязательно предупреди посыльного, чтобы конверт попал в руки именно Игорю Алексеевичу, а не его дочери. Иначе ожидаемого эффекта не получится.

– Не переживай, он сделает все в лучшем виде, – сказал дед и убрал конверт в нагрудный карман своей рубашки.

Когда Ариша ушел, я занялась домашними делами, но почти сразу же раздался звонок в дверь. Я подумала, что это Вадим, но ошиблась. Пришел Курбатов.

– Сергей Дмитриевич, – обрадовалась я, – здравствуйте! Проходите, пожалуйста.

– Доброе утро, Полина! А где Аристарх Владиленович? Все еще спит?

– Нет, он уехал в город. Вы с ним буквально на пять минут разминулись.

– Как жалко! Давно я его не видел, – сказал полковник, остановившись в холле.

– Да вы проходите! Я очень рада вас видеть. Кофе будете?

– Не откажусь, хотя я заехал к вам ненадолго. Дела!

– Сергей Дмитриевич, у вас есть для меня какая-то информация?

– Есть, – подтвердил Курбатов, усаживаясь за барную стойку. – Как я и предполагал, Молоканов – уроженец Горовска. Он проходил у нас по одному делу, но при активном вмешательстве Кудринцева все замялось. Директор «Красного Октября» использовал все свои связи, на следствие надавили, и дело развалилось.

– А что за дело? – осведомилась я, насыпая в кофеварку молотый кофе.

– Олег Молоканов сбывал фальшивые доллары. Было это примерно три года назад. В официальные обменные пункты он с ними, конечно, не совался, время от времени менял баксы у частных лиц. Подделки были очень качественные, но один бдительный гражданин все-таки обнаружил, что ему подсунули фальшивку, и обратился в органы. Мы установили за Молокановым наблюдение и взяли его с очередной поддельной купюрой в сто долларов. Конечно, Олежек стал ваньку валять, мол, понятия не имею, что это не настоящая банкнота. Сам же он вроде бы купил доллары с рук у какого-то неизвестного мужика в поезде Горовск – Москва. Пока мы отрабатывали связи Молоканова, Владимир Дмитриевич и подсуетился. Оказалось, что его сын Сергей дружит с Олегом еще со школьной скамьи. В итоге дело это закрыли за недостаточностью улик. Молоканов был сам представлен жертвой обстоятельств. Вскоре он в областной центр рванул и открыл там фирму «Сеул». Я коллегам из области дал ориентировку, чтобы проверили его по своим каналам, но на это нужно время.

– Я понимаю, это дело не одного дня, – сказала я и поставила перед гостем чашку кофе.

– Спасибо. Да, вот еще что мне удалось выяснить. Дочь Кудринцева Марина сожительствует с Олегом Молокановым.

– Как вы это узнали?

– Для нашего ведомства нет тайн даже в личной жизни отдельных граждан.

– То есть Кудринцевы с Молокановым едва ли не родственники, – размышляла я вслух. – Во всяком случае, бизнес они ведут по-родственному.

– Похоже, что так. Только это родство боком для всех вышло. Здорово подставил Молоканов Кудринцева!

– Пока он подставил только Борщинского, – заметила я.

– Да, – согласно кивнул Курбатов. – Истомина действительно сняли, потому что он практически докопался до истины. Я с ним лично беседовал в неформальной обстановке. Леонид Павлович сказал мне, что все оборудование поступает на склад «Сеула» не прямо из Южной Кореи, а еще через несколько посреднических предприятий. Сертификаты на оборудование очень сомнительные. Взорвавшийся автомат, скорее всего, был с браком... Что касается нового следователя, то я не знаю пока, как на него можно воздействовать. Мэр контролирует следствие... К тому же я на следующей неделе уезжаю в командировку в Москву.

– Надолго?

– Еще не знаю. Как получится. Приеду – позвоню. Да, вот еще что... Я узнал, что около двадцати лет назад сам Владимир Дмитриевич находился под следствием. Он обвинялся в том, что нанес тяжкие телесные повреждения одному гражданину.

– Избил кого-то?

– Да, любовника жены. В результате тот человек без глаза остался.

– Так почему же Кудринцева за это не осудили? – воскликнула я.

– Видишь ли, Полина, дело было закрыто за недостаточностью улик.

– Ясно, дал следователю на лапу.

– Не знаю, у меня таких данных нет.

– Сергей Дмитриевич, насколько мне известно, Кудринцев – мастак руки распускать. Он жену свою постоянно колотит, я сама видела у нее на скуле синяк. Знаете, а ведь директор завода, наверное, мог бы и меня ударить, если бы ему не помешали, – я рассказала Курбатову о том, что произошло в кабинете генерального.

– Н-да, – протянул полковник. – Мэр вовремя позвонил. А ты, Полина, отчаянная! Вот так прямо и открыто пошла против директора завода.

– Он был не прав. Увольнение Борщинского незаконно!

– Согласен, поэтому я выражаю тебе свое восхищение. Хотя твоя прямолинейность меня несколько пугает.

– А что, по-вашему, я должна была делать?

Курбатов немного подумал и сказал:

– Не знаю, наверное, именно так и стоило поступить... Спасибо за кофе. Очень вкусный...

– Вы уже уходите?

– Да, у меня много дел. Если еще что-нибудь выясню, то позвоню. Передавай привет Аристарху Владиленовичу, – сказал полковник и направился к выходу.

– Непременно. – Я не стала задерживать Курбатова.

Когда он ушел, я сразу же озаботилась тем, как мне самой зацепить Марину и ее сожителя. Мыслей было много, но к окончательному решению я так и не пришла. Потом позвонила Алинка и спросила, готов ли проект чайного домика. Я сказала, что проект пока в работе. Нечаева приняла все это за чистую монету, а я испытала легкое угрызение совести.

– Ладно, значит, с этим все в порядке, – подытожила Алина. – Поля, мы сегодня с Геннадием будем на конюшне...

– Тогда у меня к тебе будет одна просьба.

– Какая?

– Ты не могла бы найти предлог, чтобы увидеть Мешкова...

– Да не проблема! Я должна его о чем-то спросить, да?