— В таком случае вынужден отказаться от столь лестного предложения, — почтительно кивнул я.

— Подумайте хорошо, господин Апраксин, — полковник даже удивился. — Я предлагаю вам будущее. Стипендия от оборонного ведомства, работа в крупном оборонном НИИ по окончании вуза, звание, хорошее жалованье…

Предлагать наследнику богатого рода «хорошее жалованье»? И то, только после того, как я завершу обучение в вузе? Да папаша если услышит об этом, порвет меня на тряпку, как тузик грелку. О, а это мысль! Я уже совершеннолетний, но еще не дееспособный, так что…

— Господин полковник, я думаю на эту тему вам лучше обратиться к моему отцу. Я полагаюсь на волю моего рода и клана. Как отец скажет, так оно и будет, — кивнул я. — За сим честь имею откланяться.

— Очень жаль, — кивнул в ответ полковник. — Честь имею! Но если вы передумаете…

Я молча кивнул и пошел к выходу. Фух, вроде от сапога отделался. Тут все-таки мое новое положение сыграло роль. Не было бы у меня за душой ни гроша, я бы, может быть, и согласился. Но тут у меня хорошие стартовые условия, и зарабатывать геморрой и лысину, просиживая в институте оборонного ведомства, когда я могу получить все, что хочу с гораздо меньшими усилиями и мучением пятой точки просто по праву происхождения… Не, не мое. Нас ждут более великие дела. И пусть мой снобизм кого-то бесит, но я теперь другой человек.

Я выбрался из зала после всех присутствующих и пошел к выходу. Ладно, полдня отсидел, Школу прогулял, можно на остальное представление выездного научного цирка и не оставаться — смысла нет. Не думаю, что мне вручат диплом или какой-нибудь еще пылесборник, обреченный вечно стоять на полке. Трезво оценить свои усилия — выступление было среднее, не на уровне профессиональных асов конференций, скрывавшихся за очками с выпуклыми линзами, что удивительно. Что бы им не сходить к хорошему целителю и заказать коррекцию зрения? Или это отличительный знак Тайного Сообщества Задротов, позволяющий узнавать друг друга в толпе?

Размышляя так, я и не заметил, как передо мной возникло новое препятствие. Тот самый щеголь, присутствовавший в зале. Я вильнул в сторону на автомате, но все-таки мы столкнулись.

— Извините ради бога! — я прижал ладонь к груди. — Задумался.

— И вы меня извините, господин Апраксин. Я — князь Доброславский.

Странный какой-то. Кто, откуда? Даже не представился толком. Я глянул на оболок и обомлел — он был серебристо-фиолетовым, как и у меня. Волхв. Сильный.

— Я полагаю, вы уже все увидели, представляться нужно? — улыбнулся он.

— Желательно, — сказал я. — Хочется узнать подробнее.

— Я руководитель одного НИИ ЕИВ, — махнул он рукой. — Точнее, лично принадлежащему клану Романовых.

— И, конечно, сейчас вы предложите мне примкнуть к вам и заниматься наукой для вас? — полуутвердительно спросил я.

Да что за день такой? Шоу «мы ищем таланты» продолжается? Не, я, конечно, знаю, что на подобного рода мероприятиях охотники за головами в дословном переводе подыскивают умненьких и благоразумненьких, но два предложения от государственных структур — это перебор.

— Ни в коем случае, — махнул он руками. — Я не настолько глуп, чтобы вербовать на работу представителя столь известного и богатого рода.

— Тогда что же вас интересует, господин Доброславский?

— Несомненно, ваша работа представляет интерес. Но честно говоря, только академический и на уровне студентов. Поможет господину Камардину добрать материал для докторской.

— Вы знете Камардина? — удивленно спросил я.

— Еще по совместной учебе в Школе, — кивнул Доброславский. — Он любит использовать чужие материалы для своей научной работы.

Я про себя хмыкнул. Хорошо сохранился я бы ему лет тридцать дал. А Пресветлому — в два раза больше. Правду говорят, что волхвы живут долго и так же не стареют.

— Знаете, как он любил делать? Публиковал спорную статью с высосанными из пальца материалами. Тут же свора критиков из научного сообщества разносила ее в пух и прах, бурля мозгом. Разгром и полное поражение? Нет, отнюдь. Он брал все то, что насоветовали ему критики, компилировал это, брал их источники и публиковал уже совершенно новую статью, которая считалась научным достижением высшего порядка. Так он быстренько написал диссер и стал кандидатом наук. Теперь, я слышал, он пишет докторскую и продолжает провоцировать научное сообщество. И работу студентов тоже использует без зазрения совести.

— Не любите вы его, — хмыкнул я.

— Скажем так, между нами не совсем ровные отношения, — пошевелил пальцами Доброславский. — Но я ни в коем случае не хочу очернить своего бывшего коллегу и однокурсника. Это я так, воспоминаниям предаюсь. О былом, так сказать.

Вот теперь поверю в то, что они были сокурсниками и даже ближе. Пресветлый был тип довольно неприятный.

— Хорошо. Тогда какое предложение для меня?

— А собственно, никакого, — оперся пятой точкой на подоконник Доброславский. — Учитесь. Хорошо и тщательно. Идите путем, который считаете правильным. И не торопитесь ни к кому примыкать, вы не тот человек, который подчиняется принуждению. Вы способны вести сольную игру.

— Попробую не сфальшивить, исполняя соло.

— Вот и попробуйте.

— Странное напутствие, — хмыкнул я.

— Считайте его дружеским, хотя мы и не друзья… пока.

— Учту, Ваша Светлость, — отвесил полупоклон я. — Разрешите откланяться?

— Конечно, Ваше Сиятельство! До свидания!

Я покачал головой. Трудно рассчитывать на возможные дружеские отношения, хотя чем черт не шутит. Во всяком случае, не все те, кто набивается тебе в друзья, таковыми являются — многие хотят прибиться к аристо, чтобы получить выгоду. Рассчитывать на дружбу в этой банке пауков просто наивно.

Я еще раз кивнул Доброславскому, и полетел вниз. Скорее на свежий воздух из этой обители знаний, к чертовой матери!

Вылетев из здания, я достал смарт и вызвал машину с охраной. Пока я стоял на ступенях и ждал, меня вдруг привлекла знакомая походка. Ба, графиня Черская! Одна из тех барышень, которых кратко и емко охарактеризовал брат.

Ну да, одна из бывших моих пассий, отправленных в отставку по причине неуемных матримональных желаний. Очень неуемных. Тут еще играло роль и материальное положение — любительниц выйти замуж за кошелек хватало. Ну уж нет, жениться я в ближайшее время не планировал, а потом — только по любви. И только так — да, я все-таки неисправимый романтик. А приобрести по глупости геморрой, да потом еще за него и платить? Не ко мне. Поэтому подбивание клиньев наследницы обедневших шляхтичей — или шлюхтичей, как называл их брат — я воспринял до первого разговора с серьезными намеками. Да ладно, мне вообще шестнадцать было. Период неукротимого сексуального бешенства, ну