есть такое искусство, синематограф, — воздев глаза к небу сказал я. — Картинки там движутся, люди бегают, разговаривают. И на афишах три икса впереди написано. В смысле «Фильм-детям».

Она шутливо обозначила удар кулачком.

— Все с тобой понятно, — усмехнулась она. — Поехали!

Мария пошла к своей машине.

— А куда? — спросил я.

Сегодня я предложил ей пойти в то место, которое она выберет. Кафешки-киношки уже порядком надоели, музеи и прочие культмассовые сооружения — для детей и семейных походов, а в ночной клуб со стриптизом приглашать — рано, обидится еще. Да и не любительница она таких заведений, насколько я понял.

— Увидишь, — загадочно сказала она, открывая дверцу. — Садись!

Я не заставил себя упрашивать и прыгнул на сиденье.

Ехали мы долго, лавируя в потоке машин, пока, наконец, не добрались до Петроградской стороны.

— Куда же мы все-таки? — я вертел головой, рассматривая бывшие доходные дома.

— Увидишь, — коротко бросила Мария, въезжая во двор-колодец. — Кстати, уже и приехали.

— М-да, — сказал я, рассматривая дверь в подвал, у которого мы остановились. — Это здесь?

— Ага. Вылазь.

Мария нажала кнопку домофона у двери. Странный какой-то подвал. Вывески нет, а дверь такая, что выдержит удар тараном.

— Кто?

— Я, — коротко ответила она, стараясь попасть в глазок камеры домофона.

Через пару секунд щелкнул замок. Она решительно повернула ручку двери.

— Входи, только со ступенек не сверзись, — она пошла впереди, держась за поручень.

А вот и вторая, тоже очень железная и тяжелая дверь с глазком. Мария позвонила еще раз, уже в звонок рядом с дверью, выбив по кнопке причудливую морзянку. Буква «с».

Дверь открылась, на пороге стоял мужик лет сорока. Крепкий, невысокий, в гимнастерке без погон и камуфляжных брюках.

— Знакомьтесь, это Порфирий, — представила нас Мария. — А это Александр, он со мной.

— Понятное дело, — отступил мужик в сторону. — Проходите.

Все, даже спрашивать не буду, куда мы попали. До боли знакомый запах сгоревшего пороха и оружейной смазки. Тир. И явно какой-то закрытый, для своих. Не те стрелковые клубы для богатых, куда можно сходить для селфи со здоровенными «Кольтом» или «Орлом».

— Ты чего это сегодня решила, во внеурочное время? — спросил Порфирий.

— Да так, захотелось навыки обновить. Привычного дымку понюхать.

— А твой спутник? — он окинул меня взглядом с ног до головы.

Ага, тоже используешь Волхвий Взор? Тем лучше. Наслаждайся цветом моего Оболока.

— Я думаю, он тоже не откажется, не правда ли? — Мария лукаво посмотрела на меня.

— Не откажусь.

— Ну тогда пойдемте, выберете себе оружие.

Мы прошли за Порфирием в оружейку. О, да тут раздолье, я аж рот раскрыл от ассортимента, стоящего на подставках на полках оружейных шкафов.

— Пистолеты?

— Ну если надо, то и пистолеты-пулеметы, — сказал Порфирий. — Но не все. Только те модели, которые пулеулавливатель не разобьют. Серьезное оружие мы в карьере отстреливаем, так что только то, что есть. Там же и полигон для практической стрельбы. Здесь просто тир.

Что выбрать? Из знакомых моделей только иностранные. Тот же самый «Москалев», напоминавший «Макарова» из родного мира, мне не глянулся.

— «Глок» есть? — я оглядел оружие.

— Есть. Три модели пятого поколения и шесть четвертого.

— Возьму его, — сказал я. Модель знакомая по службе, да и у носителя тоже была любимой. — Двадцать второй.

— Есть такой, — он снял подставку с пистолетом и патронами с полки. — А ты?

— Я— девушка хрупкая, — пропела Мария. — Дай мне, пожалуйста, «Кольт».

Гы, хрупкая девушка. Есть такие, любят большие пушки и не только. Размер имеет значение.

— Я так понимаю, раньше стрелял? — спросил он у меня.

— Да, в нашем семейном тире, — ответил я.

— Значит, правила обращения с оружием знаешь?

— Жертв и разрушений пока не было, — отшутился я.

— Мария, проследи за ним, — попросил Порфирий.

— Хорошо, — кивнула она.

— Ну тогда на позицию. Сейчас свет и автоматику включу.

— А это что за антураж? — спросил я, выходя в зал, кивнув на стоящие на попа винные бочки. — Или тут наливают после удачной стрельбы?

— Раньше этот подвал держали виноторговцы, — сказала Мария, кладя на торец такой бочки пистолет и коробку с патронами. — Не пропадать же добру?

Я хмыкнул, снаряжая магазин. Тусклые лампы подсветили тир и мишени, висящие на рамках.

— К стрельбе готов, — отрапортовал я, снарядив магазин и надев стрелковые наушники, пока на одно ухо.

— Заряжай. И по готовности, — кивнула она.

Я поправил наушники, потом вогнал магазин в рукоятку, оттянул затвор…

— Огонь! — скомандовала Мария больше себе и нажала на спуск.

Я высадил весь магазин в висящую поясную мишень, практически не целясь.

— Стрельбу закончил! — отрапортовал я, извлек магазин и оттянул затвор, проверяя патронник. — Оружие осмотрено!

— Ну-ну, — зловеще ухмыльнулась Мария, и нажала кнопку на пульте рядом.

Мишени поехали к нам, увеличиваясь в размерах. И чем ближе они подъезжали, тем больше становились у нее глаза. Центра у обоих мишеней не было — пули изорвали их в клочья где-то до восьмерки.

— А ты неплохо стреляешь, — с уважением сказала она.

— Просто повезло, — хмыкнул я.

— Ну раз так везет, продолжим? — подмигнула она. — Только стволы на другие поменяем?

— Почему нет?

И мы продолжили, истребляя запасы горестно вздыхавшего Порфирия, которому предстояло чистить все то, из чего мы стреляли. Карма у него такая.

Глава 15

Здесь птицы не поют — нет тут птиц. Деревья, правда, растут, но дремучий из темно-зеленых великанов лес вызывает настолько гнетущее ощущение, что хочется быстрее уйти отсюда, попасть назад в Явь. Солнца здесь тоже нет — только затянутое хмарью серое небо, нависшее над мертвой безжизненной равниной. Обычному человеку здесь было бы неуютно — только вот обычных здесь не бывает, по крайней мере живых. Это Лядь, междумирье между Навью и Явью, через которое души усопших переходят из одного мира в другой.

От пылающей Смородины раздался дикий с завыванием вопль, и Бецкой невольно поморщился. Опять кот Баюн, Лютый зверь междумирья, пугает какую-то из душ, спешащую пересечь огненную реку — границу между мирами — к месту своего последнего упокоения.

— Надо спешить, — раздался голос за его спиной. — Капище волхвов Белой Верви неподалеку, они тут хозяева.

Бецкой обернулся, и сделал поклон возникшей рядом фигуре. Да, Чернобог сегодня выглядел грозно — в черном плаще под цвет лица, обрамленного гривой белых волос.

— Да, Повелитель!

— Что ты узнал, раб?

— Ничего, — со страхом признался Бецкой.

Чернобог молчал, лишь смотрел на графа своими горящими глазами-углями, будя в нем дикий ужас.

— Возникли сложности, — попытался оправдаться граф. — К Апраксину-младшему просто так не подобраться. Его защищает ОКЖ и Белая Вервь, он избран Капищем.

— Почему младший? — сказал Чернобог. — Я же