- Кто там у вас? Ночь на дворе! - удивляется мама. - Посмотри в глазок...

Торопливо передаю трубку дочери, идя к двери, потому что звонок повторяется и давит на мои уставшие мозги, как электрошокер. Пронесясь по коридору, открываю дверь и расширяю глаза от неожиданности, которая толкнула сердце в пятки а, заодно, и приоткрыла мой рот.

- Привет, - глядя на меня исподлобья, тихо говорит Орлов. 

- Привет, - роняю руки, припав плечом к двери. 

От звуков его голоса и его вида.

Засунув руки в карманы, раскачивается на пятках, заняв собой весь дверной проем. Упакованный в шорты цвета хаки, такого же цвета футболку и сланцы. Между его боком и бицепсом зажата белая коробка с изображением розовых наушников. Он небритый. Но это то, что идёт ему, как и всё на свете. Как и светло-фиолетовый засос на его шее, который он носит примерно также, как одну из своих бейсболок.

Чёрт…

Теперь мне этот засос кажется супер плохой идеей…

Его мать это видела? Даже думать об этом не хочу!

- Как дела? - спрашивает, заходя внутрь и бросая коробку на комод.

Закрываю за ним дверь, пока изучает мои домашние шорты с лисичками,  бесформенную футболку и полнейший бардак в волосах.

Выгнув брови, усмехается.

Пытаюсь припомнить, умывалась ли я сегодня, но его появление выбило все мысли из головы, наполнив её блаженной пустотой. Потому что сегодня я его не ждала! Мы вообще ни о чём таком не договаривались. 

Меня топит радость, и что-то щемит в груди. Просто от того, что он заявился совершенно нежданный и негаданный. Совершенно нежданно и негаданно - это оказалось именно тем, чего мне и было нужно.  

Оказывается, за те пятнадцать часов, которые мы не виделись, я… соскучилась.  

- Нормально... - лепечу, придя в себя и подняв к нему лицо.

- Какие планы? - спрашивает, прислушиваясь к моей квартире и поглядывая на коридор. 

Схватив его руку, достаю из кармана квадратный пакет и впечатываю в большую ладонь, изобразив на лице негодование.

- Блин… - бормочет, быстро пряча его в кармане своих шорт, и глядя на меня виновато.

Третий раз на кухне я просто позволила делать с собой всё, что ему захочется.  Он ушел, когда уже светало. Я рухнула в кровать на свои законные четыре часа сна, потому что Тоня исправно будит меня в семь утра каждый чертов день.

- Иди ко мне, - просит тихо, протягивая руки.

Шагнув в них, встаю на цыпочки и обнимаю за шею, прилегая к нему во всех местах.  

Прижимается своим лбом к моему, спрашивая низко и до мурашек интимно:

- Скучала?

- А ты? - плавлюсь от физического тепла, которое окутывает меня вместе с его телом.

- Ага, как пацан…

Улыбаюсь, гладя его шею. Его руки крепко сжимают мою спину, а потом расслабляются. Склонив набок голову, задевает мои губы своими губами и дыханием, в котором присутствует отчётливый запах клубники. По позвоночнику ползет щекочущий трепет, оседая где-то в пояснице. Тяну его к себе, надавив на затылок.

Сосу его губу, которую он расслабляет специально для этого.

Нетерпеливые ладони перемещаются на мою попу, сжимая и подталкивая вверх. Целуемся, стараясь не издавать лишних звуков. Ровно до тех пор, пока босые пятки моей дочери не оповещают о ее приближении.

Быстро выворачиваюсь из его рук и отскакиваю к стене, пытаясь успокоить бешенно колотящееся сердце и выровнять дыхание. 

- Привееет, Слав! - восклицает Тыковка, выскакивая из-за угла.

С широкой щербатой улыбкой во всё своё лицо. Такого же растрёпанного и непотребного вида, как и её плохая мать! На ходу передавая мне телефон и отбивая “пять” Орлову, который откровенно ржёт, теперь осматривая нас обеих, будто во всём моём бардаке Тыковка - это элемент, завершающий ансамбль.

Быстро смотрю на горящий экран телефона и закрываю глаза с таким страданием, будто мне больно, потому что даже отсюда слышу, что на том конце провода повисла гробовая тишина.

- Хочешь пить? - протягиваю руку к заднему пассажирскому сидению, посмотрев на дочь, восседающую на розовом бустере, который непонятным образом возник в машине Славика.

Присасывается к горлышку маленькой пластиковой бутылки и очень женственно потирает ладошкой рот, возвращая мне воду. Смотрю на Орлова, который сосредоточенно сжимает обеими руками руль, петляя по узкой разбитой дороге к районному пляжу. 

Уже почти восемь вечера, но народу здесь, как в метро. Солнце садится и слепит глаза. Отбрасываю свой козырёк, прижимаясь затылком к подголовнику и глубоко вдыхаю.

Протаранив дном развороченную колею, Славик резко выкручивает руль, рыча:

- Бл… кхм… ть…

Тоня взвизгивает, а я, подскочив, ударяю кулаком по его колену.

- Твою ж… - снова рычит он, ныряя передним колесом в безразмерную лужу, оставшуюся после позавчерашней грозы.

Я морщусь, а Тыковска снова восторженно визжит:

- Как на аттракционах, мам! 

- Офигенные аттракционы, - ругается Славик, снова выкручивая руль. 

Позавчера его в городе ещё не было, и мы пережили ту грозу вдвоём.

А теперь…

Пока я растила Тоню и училась в университете, у меня не было мужчины, которого я могла привести в свой дом и представить дочери. Я о таком вообще не думала. А сейчас думаю. Потому что объяснять явно придется.

Мое сердце то сжимается, то увеличивается в размерах. 

Он здесь и… присутствие в сдержанном черном салоне его машины этой розовой девчачьей штуковины действует на меня получше любого афродизиака! Как и то, что на шее Тыковки болтаются розовые наушники с собаками, которые он сегодня притащил в наш дом. Это не выглядит так, будто он хочет купить ее внимание. Это выглядит так, будто чертовы собаки не оставили его равнодушным, и, возможно, однажды он притащит в наш дом одну из них.

Я… его убью… 

Резко дав по тормозам, Славик останавливает машину и, опустив стекло, кладёт локоть на дверь.

- Ничего себе, какие люди, - присвистывает водитель поровнявшегося с нами чёрного Хёндая. - Чё, на Бали сегодня закрыто?

- Не спрашивал, - тянет Орлов руку, и они соединяют ладони как отслужившие вместе дембеля. - Как сам?

- Завтра днюху праздную в “Кислоте”, - отвечает, с прищуром рассматривая сидящую рядом с ним меня. - Подтягивайся.

- Ага, может загляну, - кивает тот.

- Мам… - звонко хнычет Тыковка с заднего сидения. - Я есть хочу…

Брови парня ползут вверх, а глаза впиваются в тонированное стекло задней пассажирской двери. Я не знаю, кто он такой. Орлов в городе один с половиной день, а о нас уже знает моя мать. И зная её, я не сомневаюсь в том, что сегодняшний вечер своей жизни она посвятит сбору информации.