Так все выглядело, если посмотреть на ситуацию глазами Станы. Она ведь не догадывалась о моих договоренностях с Теомером и Вольпеном.

— Нара Варр, — послышалось от двери, — простите, что заставил ждать, нужно было отдать несколько распоряжений. Зато теперь до церемонии выбора нас никто не побеспокоит.

Мэтр, о котором я только что вспоминала, ворвался так стремительно, что я не успела не то что убрать — даже закрыть дневник. Прошел вглубь комнаты и оперся спиной о подоконник, осматриваясь. Я тут же напряглась, гадая, заметит он артефакт или нет? Не заметил, словно того и вовсе не существовало. Рассеянно скользнул взглядом по кровати и вперил взор в меня.

— Жрица?..

Значит, настоятельница не солгала: книга на самом деле способна отводить глаза.

— Я не жрица, — откликнулась досадливо, — неужели не помните?

— Но, нара Варр…

— Не Варр и уж точно не нара. Скорее, сирра, да и то с натяжкой. — Вздохнула, наблюдая, как вытягивается от удивления лицо мага, и указала на стул. — Садитесь, разговор предстоит непростой.

Вольпен выслушал всю мою историю от начала до конца спокойно, не прерывая ни словом, ни жестом, ни единым движением, а когда рассказ закончился, долго молчал. Я уже забеспокоилась, опасаясь, что для мужчины известие о моем иномирном происхождении стало слишком большим потрясением, и тут он неожиданно улыбнулся.

— Если честно, что-то подобное я и подозревал.

Теперь настал мой черед недоуменно хмурить брови.

— Вот как? Почему?

— На Эргоре давно нет женщин, способных бросить Зов, — последовало тихое.

— Я же говорила, это получилось случайно, под влиянием медальона. Даже не представляю, как все произошло. Ни умений, ни способностей у меня нет.

— Умений, пожалуй, нет, — согласился маг, — а вот способностей… Только та, в ком горит изначальный огонь, может зажечь звезду мага, найти ее среди бесконечной тьмы и притянуть к себе, наполняя живительной энергией. Если силы недостаточно — никакой амулет не поможет.

Вспомнила маленькую белую искорку, которую удалось нащупать в непроглядном мраке. Такую далекую и близкую одновременно. Сгусток тепла в холоде вечной ночи. И у меня назрел важный, очень резонный вопрос:

— А откуда вы все это знаете, мэтр?

Вольпен ответил не сразу. Встал, прошелся из угла в угол, заложив руки за спину.

— Саэры истребили всех жриц, способных собрать круг, уничтожили их книги, — выдал он наконец. — Но кое-что они все-таки оставили. В библиотеках Башен хранятся несколько старых хроник. Чтобы мы читали и помнили о том, что когда-то утратили. Ни на миг не забывали, как велика мощь тех, кто держит в руках нити наших судеб. — В голосе мага звучала едва сдерживаемая горечь. — Высокородные ничем не рискуют. Мы знаем, да, но никогда не сумеем воспользоваться своими знаниями. — Он резко остановился и развернулся ко мне. — Представляете ли вы, каково это, навсегда быть связанным с господином кровной клятвой, существовать с петлей на шее и осознавать, что тех, кто способен тебя освободить, уже много веков не существует? И выхода нет.

Что тут можно сказать? Тому из победителей, кто придумал этот психологический прессинг, стоило поставить памятник. Все просчитал… кроме моего появления на Эргоре.

— Когда я услышал Зов, — точно прочитав мои мысли, эхом откликнулся мэтр, — вернее, когда мне показалось, что я его услышал, подумал, что сошел с ума. Меня так тянуло к вам… подойти, остаться рядом, защищать… Но я все не верил. Присматривался, переходил от отчаяния к надежде и все-таки произнес свою часть клятвы. Вы же сделали вид, что не понимаете. Я долго смеялся над собой… дурак…

— Простите, — пробормотала сконфуженно.

— А потом вы завершили ритуал, сняли с меня удавку кровной клятвы, и я почувствовал себя как человек, который впервые смог вдохнуть воздух полной грудью.

— А вы не боитесь, что просто сменили хозяина на хозяйку? Одну веревку на другую, более крепкую? — добавила ложку дегтя в его огромную бочку приторно сладкого меда. — Нет, я, конечно, не собираюсь пользоваться никакими преимуществами, но все-таки…

— Теперь я вижу, вы и в самом деле не имеете представления о том, что произошло. — Вольпен снисходительно усмехнулся. — Маг до встречи со жрицей живет вполсилы. Она единственная в состоянии полностью раскрыть его способности. Так что я уже выиграл. Кроме того… — Голубые глаза лукаво блеснули. — Да, связавшая получает безоговорочную преданность тех, чью звезду она зажгла. Навсегда, до последнего вздоха. Но и круг имеет право влиять на поступки и решения своей Старшей. А я пока и есть весь ваш круг.

Мда… И во что я опять вляпалась?

— Я тоже не собираюсь пользоваться никакими преимуществами, вы — моя жрица. Я ощущаю вас частью себя и никогда не причиню вреда, — поймав мой настороженный взгляд, мягко произнес собеседник. — Жаль, что вы не понимаете сути нашей связи, иначе доверяли бы мне больше. Кстати, а откуда вы узнали слова, необходимые для закрепления союза?

— Ну… — протянула я, прикидывая, стоит ли упоминать о дневнике. Если маг его до сих пор заметил, значит, тот пока не хочет показываться. — Мне помогли… Подсказали…

Я не успела договорить. Книга слабо засветилась, во всей красе представая перед отшатнувшимся от неожиданности мужчиной, и тихо зашелестела страницами.

«Дурак дурака учит, а оба ничего не смыслят», — прочитала я вслух еще один перл, фыркнула и подняла глаза на остолбеневшего Вольпена.

— Знакомьтесь, мэтр, владычица Иравит, моя наставница… некоторым образом. — Покосилась на возмущенно дернувшийся артефакт и уточнила: — Ужасно строгая.

* * *

Обед мы благополучно пропустили. Я в любом случае не собиралась до вечера выходить из комнаты, а вот маг о еде, кажется, и не вспомнил, так его потрясла встреча с Иравит. Не смутили даже нарочитая суровость и командный тон фраз, которыми выстреливал в него дневник.

С восторженным изумлением мой доблестный соратник читал вопросы, подчеркнуто вежливо отвечал и безропотно принимал все поучения. Глаза его сияли, щеки раскраснелись, а на губах играла блаженная улыбка. Он казался совсем мальчишкой — юным адептом, робко, снизу вверх взирающим на великого гуру. Теперь, когда с его лица сползла самоуверенно-снисходительная маска и мужчина перестал изображать высокомерного гада, я вдруг с удивлением поняла, что он еще очень молод. Интересно, сколько ему лет? И давно ли покинул Башню?

«Тот, кто с открытой душой и сердцем внимает наставнику своему, многого достигнет», — наконец удовлетворенно подвела итог владычица, и ее собеседник польщенно склонился.

«Прилежный ученик, — тут же отреагировала Иравит, словно увидела этот почтительный жест, — умеет слушать внимательно…»

— Но делать по-своему, — устав от их взаимных расшаркиваний, выдала я собственную версию.