– Ты, – сказал он, указывая на Хукера, – как тебя зовут?

– Звать Поньяром, мой господин, – сказал Хукер.

– Ты крепостной. Как так получилось, что ты сопровождаешь этого еврея?

– Он попал к моему отцу в качестве залога для ссуды, – сказала Ребекка, – вместе с некоторыми вещами, принадлежащими его господину, норманну, переживающему трудные времена.

– Как зовут твоего господина, Поньяр? – сказал Буа-Гильберт.

– Филип Донкастерский, мой господин, – сказал Хукер, импровизируя на лету.

– Не знаю такого. Эти трое, – он указал на трупы, – ты их убил?

– Он сражался, защищая имущество своего господина, мой лорд, – сказала Ребекка. – Он сохранил его, как и мула, на которого оно навьючено, и был ранен в схватке.

– Твоему господину повезло владеть таким верным крепостным, – сказал тамплиер. – Возьми его добро и проваливай. Скажи своему господину, что сэр Брайан Де Буа-Гильберт освободил его от взятых обязательств.

– Брайан, подожди! – позвал его Де Брейси.

Он подъехал к ним в сопровождении двух молодых сквайров и повернулся к своему оруженосцу.

– Ты уверен, что это именно тот человек?

– Никаких сомнений, милорд, – сказал сквайр Де Брейси. – Я запомнил этот шрам на его лице.

Сквайр Буа-Гильберта кивнул.

– Это тот самый человек, – сказал он. – Сквайр белого рыцаря.

Буа-Гильберт наклонился, протянув руку к единственному оставшемуся мулу и оторвал часть грубой ткани, которой был прикрыт груз. Показался найстиловый доспех. Он оторвал ткань, и там был щит с дубом, вырванным с корнем.

– Норманн, переживающий трудные времена, говоришь?

Ребекка отвела взгляд.

Сердце Хукера опустилось. Все, о чем он мог думать в этот момент, это о видении себя, лежащего мертвым на земле с почти отделенной от плеч головой.

Хантер налил Лукасу чашку чая и стакан бурбона себе.

– Я бы предложил тебе кое-чего приличного, – сказал он, – но тебе лучше пока расслабиться.

– Поразительно, произнес Лукас, неспешно пригубив горячий чай. – У тебя есть китайский чай и бурбон из Кентукки, записи Бартока, Вивальди, Роллинг Стоунз и Пи Джей Проби, курительные трубки Кастелло и Мастро де Пайя, сигареты Senior Service, винтажное вино «Марго»…

– Всегда любил классику, – сказал Хантер с ноткой гордости, не в силах скрыть удовольствие от мнения гостя, который смог оценить его богатства по достоинству. – Не желаешь ли трубку?

– Спасибо, не откажусь.

Хантер выбрал для него одну, передав ее ему вместе с мешочком английского табака – смеси лучших восточных и гаванских листьев. Лукас присмотрелся к трубке. Материалом послужил корень эрики, форма – билльярд, с идеальными прямыми волокнами. Он рассмотрел клеймо.

– Dunhill, 1917, - сказал Лукас. – Она практически новая!

– Наткнулся на нее в Лондоне совсем недавно, – сказал Хантер.

– Как это случилось? – спросил Лукас. – Чем ты там занимался?

– Хорошо, расскажу тебе сокращенную версию, – сказал Хантер. – Я был наводчиком, нас забросили в тот временной период в составе 82-й воздушно-десантной.

Лукас кивнул. Он должен был догадаться, когда Хантер сказал, что у него есть хроноплата. У 82-й воздушно-десантной дивизии была долгая и весьма яркая тысячелетняя история. Когда-то воздушно-десантная дивизия прорыва, 82-я была преобразована в дивизию наводчиков. Они были экипированы парашютами и выполняли роли картографов и разведчиков, без которых ведение боевых действий во времени было бы невозможно. На заре путешествий во времени происходили катастрофические несчастные случаи с людьми, материализовавшимися внутри стен или появившимися в месте, которое уже было занято другим человеком. Подобные инциденты все еще были возможны, и они происходили время от времени, но, чтобы минимизировать их количество, использовали наводчиков. Эти солдаты всегда предшествовали любым боевым отрядам, отправленным в прошлое. Они составляли карты географических локаций и периодов времени, в которых солдатам из будущего предстояло вести бой, проводя обширные исследования местности и построек, плотности населения, климатических условий, короче говоря, всего, что могло повлиять на солдата, посланного в то время и место.

Они выбрасывались над землей, на их вооружении состояли специальные парашюты, так что они появлялись в минусовом времени на огромной высоте, что исключало возможность их десантирования в точке, занятой кем-то или чем-то еще. Используя свои парашюты, они приземлялись в уединенных местах, где разбивались на команды, каждая из которых была оснащена исследовательским оборудованием и хроноплатой. То были подразделения прорыва, сливки корпуса времени, наиболее дисциплинированные солдаты.

– Я знаю, о чем ты сейчас думаешь, – сказал Хантер. – Наводчики не становятся дезертирами.

– По правде говоря, – сказал Лукас, – именно такая мысль у меня и проскочила.

– Что ж, не суди слишком быстро, пилигрим, – сказал Хантер. – Сначала поставь себя на мое место. Нас направили провести картографирование этого района для подготовки миссии в этом секторе и в этот период времени. Если уж на то пошло, я бы совсем не удивился, если та вахта, на которую ты подвязался, имеет к этому непосредственное отношение, хотя полной уверенности у меня нет. Я провел какое-то время в этом периоде, немного в нем поперемещался, и типа потерял счет времени, если ты понимаешь о чем я. Как бы то ни было, короче говоря, моя команда нарвалась на проблему. Некоторые из нас отправились в прошлое как рыцари с найстиловыми доспехами и оружием, другие отыгрывали крестьян, разбойников, крепостных… не суть важно. Моя команда была охотниками. У нас было оружие, которое должно было помочь нам выжить, но, как ты знаешь, не всегда все идет по маслу.

– Мы зашли в глухую часть леса, недалеко отсюда. Было много дичи, и олени не всегда шарахались от нас, что означало, что некоторые из них встречались с людьми, а другие нет. Но я отклонился от темы. Суть в том, что там царило такое долбанное спокойствие, что мы расслабились. Мы держали себя в руках, когда исследовали заселенные сектора или когда наблюдали трафик, но каждый раз, когда мы возвращались сюда, то просто ощущали себя в полной безопасности, понимаешь? И конечно же, в тот самый момент, когда мы прониклись этим настроением, дерьмо попало в вентилятор. Мы поддались этому ощущению полной безмятежности. Естественно, каждую ночь мы выставляли дозорного, но в ту ночь один из парней заснул. Быть может, однажды ночью он случайно задремал, и ничего не случилось, а после этого он просто начал клевать носом на посту, я не знаю. Как бы там ни было, той ночью, когда на нас напали, Джейс спал.

– Это были разбойники. Банда Локсли. Они не должны были даже находиться в той стороне; нанесенный нами на карту ареал их интересов находился в нескольких милях от нашего лагеря, и, согласно нашим наблюдениям, они не любили удаляться за его пределы, но на этот раз они сделали это. Возможно, кто-то из наших был неосторожен и попался им на глаза. В любом случае, я проснулся той ночью и обнаружил, что ад вырвался наружу. Их было пятнадцать или двадцать, а нас всего семеро. У нас не было шансов. Они застали на врасплох. Никто не успел даже выстрелить. Хорошо еще, что наше снаряжение было прикрыто защитным полем, и они не смогли до него добраться. Должно быть, подумали, что это была черная магия или что-то вроде того.