Бран долго искал Тали среди увечных и снующих между ними прислужниц из замка, приставленных в помощь лекарям. Увидев, пошел навстречу, ощущая на себе злобные и насмешливые взгляды, сжал ее ладони и склонился, целуя их под свист и улюлюканье солдат.

Тали застыла в недоумении, затем отмерла и, схватив Брана под локоть, потянула к выходу.

Уже во дворе он снова хотел поцеловать ее ладонь, но она мягко отняла руку, ласково погладив его по плечу.

– Я так рада, что с тобой все в порядке, Бран! – совершенно искренне сказала Тали, и его щеки вспыхнули.

– Да что со мной будет! – воскликнул он. – Это же ты пережила осаду! Ты! Не я. А я что? Так, скатался до Родгарда да вернулся с подмогой, которую без меня же и собрали. Мне в этой битве, стыдно сказать, даже меч вынимать не пришлось. Возле Вигера отирался. Так что без меня, как видишь, справились.

– Не расстраивайся, навоюешься еще.

Девушка улыбалась, глядя на него, но улыбка ее была бледной, вымученной.

– Тали, дорогая, как ты? – обеспокоенно спросил Бран.

Улыбка растаяла, растворилась в скорбной складке дрожащих губ.

– Плохо, Бран. Очень плохо, – честно ответила она. – Тут же ужас что творилось! Вспомнить страшно! Но и сейчас не лучше. Осада позади, а они всё умирают, умирают, умирают! А мы… Мы совсем ничего не можем сделать!

Последние слова Тали произнесла с таким отчаянием, с такой болью, что Бран не удержался и обнял ее. Обнял и радовался. Не тому, что ей плохо, а тому, что целая и невредимая, пусть и истаявшая почти до невесомости, но такая теплая, такая живая. Живая! До него только сейчас дошло, как рисковала она, оставаясь на территории охваченного войной приграничья. И какой он был дурак, что бросил ее здесь, хотя мог забрать с собой в Родгард. Испугался новой ссоры с братом. Трус. Трус и дурак.

Но теперь-то все будет иначе.

– Давай прогуляемся как-нибудь за пределами крепости, – предложил Бран, желая хоть как-то отвлечь девушку от горьких дум. – Пройдемся вдоль берега. Места здесь красивые, живописные. К тому же сейчас безопасно стало. А то ты в гарнизоне уже три месяца, а что видела, кроме этой своей лечебницы?

– Когда? Когда мне прогуливаться, Бран? – возмущенно воскликнула Тали. Мысль покинуть пост даже ненадолго казалась ей кощунственной. – Здесь же ни на минуту нельзя никого оставить! Только отвернешься, а он уже умер!

Бран подумал, что солдаты, и раненые, и здоровые, будут умирать независимо от того, глядит на них Тали или нет. Но побоялся озвучить эти мысли. Юная лекарка возложила на свои хрупкие плечи непомерный груз ответственности за чужие жизни и, похоже, собиралась тащить его еще долго. Хотя умирать, когда рядом сидит такая красавица, да еще всеми силами старается вырвать тебя из цепких лап костлявой, должно быть, довольно приятно. Какой, однако, вздор лезет ему в голову! Прав Дар, нужно увозить Тали подальше отсюда. В Родгард. В столице девушка мигом отвлечется и позабудет об ужасах гарнизонной жизни. А потом закончится эта дурацкая война, и он приедет к ней.

Белоярское королевство. Родгард

Родгард, столица Белояра, раскинулся на широких, некогда зеленых холмах. Самый большой из них венчал королевский дворец, величественное светло-серое сооружение, высокие шпили которого уходили в синее небо и, казалось, терялись в легких перистых облаках. Изначально возведенный как военный форт с широкой крепостной стеной, дворец впоследствии неоднократно достраивался и совершенствовался. И нынешний его облик являл собой срез различных эпох, наглядно демонстрируя эволюцию белоярского зодчества. Тяжеловесные пузатые дозорные башни с узкими бойницами перемежались с ажурной вязью невесомых галерей и тонким, словно созданным из цветного стекла донжоном. Такая эклектика нисколько не портила впечатления, наоборот, притягивала взгляд, призывала любоваться как всей открывающейся картиной в целом, так и отдельными ее деталями, заставляя отдавать дань мастерству древних архитекторов и их молодых последователей. Вокруг королевского дворца зеленели парки, а склоны холма были застроены особняками приближенной к королю аристократии.

На соседнем холме располагалась в прежние времена загородная, а теперь, когда город расширился, летняя резиденция белоярских королей. Построенная в прошлом веке по проекту этилийских архитекторов, она являлась истинным шедевром эльфийского зодчества. В отличие от королевского дворца, летняя резиденция возводилась не как оборонительное сооружение, а как образец паркового искусства, где среди сильно прореженного и окультуренного леса и искусственных водоемов возникали тонкие анфилады дворцов, храмов, а также белые ротонды и беседки, которые использовались для отдыха знати и увеселительных мероприятий, проходивших на свежем воздухе. Нижняя часть парка была открыта для простых горожан.

Полноводная Яра, судоходная река, огибала Родгард с двух сторон. Несколько ее рукавов терялись между холмами, разливаясь тонкими речками, вписавшимися в городской пейзаж и украшенными зелеными набережными с легкими мостами. Из этих рек подземные трубы тянули воду для городских фонтанов, коих в столице было неисчислимое множество. Безусловно, дружба Белояра с эльфами принесла этому городу только пользу.

Тали, едва завидев раскинувшуюся панораму, невольно задержала дыхание. По мере приближения город раскрывался перед ней во всей красе, и она вертела головой по сторонам, восторженно ахая. Ехавший рядом Ванок был польщен такой реакцией на столицу родного края. В отличие от девушки, он знал и видел не только парадный фасад, но и трущобы бедных кварталов, едкий смрад мануфактур, злачные проулки мастерских и доков, да и массу других мест, где не всякий вооруженный мужчина решит прогуливаться в одиночку, что уж говорить о нежной барышне. Он знал и любил этот город со всеми его достоинствами и недостатками и теперь искренне радовался тому, что Тали разделяет его чувства, не скрывая своего изумления. Охваченная восторгом, девушка как нельзя лучше соответствовала образу молодой крестьянки, волей судьбы оказавшейся в столице королевства.

Ванок собирался устроить Тали на службу в городской госпиталь при монастыре Богини-Матери. Настоятельница монастыря в компании знатной дамы, возглавлявшей попечительский совет и от нечего делать руководившей работой госпиталя, тщательно изучила выданные Даром рекомендации. Женщины внимательно выслушали Ванка, который в красках описал старательность и преданность лекарскому делу своей племянницы, посетовав на горькую судьбу, лишившую ее родительской опеки в столь юном возрасте.

– Почему же, господин Подлипный, вы решили расстаться с такой незаменимой помощницей? – поинтересовалась леди Орида, немолодая холеная дама с седыми, забранными в высокую прическу волосами.

– Война, леди Орида. Тали единственная, кто у меня остался, и я не хочу больше рисковать ее жизнью, – почтительно ответил Ванок.

– Что же, уже и жизнью рисковать приходилось? – Крашеная бровь изогнулась, демонстрируя удивление.