так или иначе, добраться до второй цели нашего пути оказалось совсем непросто. «Задворки» храма Кэнтё-дзи были слишком просторными. Мы всё шли и шли, но никакого храма перед глазами не появлялось.

Когда же мы наконец увидели то, к чему так долго стремились, оказалось, что главное испытание еще впереди. От заднего дворика храма к вершине бежали, цепляясь за горный склон, бесконечные каменные ступени.

— Что-о?! Нам правда туда? — не выдержав, простонала я. Разве не проще вернуться к вокзалу и всего за пару станций добраться до той стороны горы? Я уже вспотела, как лошадь.

Никто не ответил на мой вопрос. Лишь госпожа Барбара, выдержав паузу, вдруг сказала:

— Ну-ка, покатай на язычке!

И протянула мне одну из своих «конфеток». Леденец был мятным и горьким, но здорово освежал. Едва я положила его на язык, меня словно окатило приятным летним ветерком.

— Ну как, Поппо-тян? Вкусно? Теперь точно сил прибавится…

Как получается, что госпожа Барбара, которая старше меня чуть не вдвое, все еще бодра как огурчик? Этого я не могла понять, хоть убей.

Но вот уже и Панти, хотя и без особой охоты, начала ступень за ступенью карабкаться вверх. Все, что мне оставалось, — это делать то же, что и она. Отключив мозги, которые и так уже не работали, я потащилась вверх, упираясь взглядом в ее круглую задницу, похожую на беспокойного сказочного зверька…

Какая-то лестница в ад, пронеслось у меня в голове.

— А кстати, — послышался сзади голос Барона, — этот храм был построен на развалинах Адской долины!

— Адской долины? — эхом отозвалась я.

На самом деле отзываться мне совсем не хотелось, но обижать Барона молчанием было бы совсем невежливо.

— Когда-то здесь казнили преступников!

Казалось, Барон специально провоцирует меня на дальнейшие вопросы. Но кроме него, хвала небесам, больше никто разговаривать не пытался.

Пухлые ляжки Панти издевательски мельтешили перед моими глазами. Да уж, горько усмехнулась и я. Могла ведь отметить Новый год, лакомясь в уютном месте рисовыми лепешками, а не шататься по Адской долине, рискуя сорваться вниз вслед за теми, кого здесь когда-то казнили… И что меня дернуло согласиться на эту встречу Семи Богов?!

— Гляди, Поппо-тян! Наша цель — смотровая площадка! — закричала Панти, еле сдерживая смех. Судя по голосу, находилась она немногим выше меня. — Осталось совсем чуть-чуть!

А вскоре и госпожа Барбара, посмеиваясь, окликнула меня оттуда же.

Когда же я все-таки выбралась на смотровую, лицо мое было пунцовым, как осенняя листва, от меня валил пар, как из чайника в подсобке «Канцтоваров Цубаки». Тем не менее все мои спутники уже выровняли дыхание и как ни в чем не бывало любовались пейзажем.

Да и сама я, пускай и не с лучшей точки обзора, впервые в жизни увидела всю Камакуру целиком. А по левую руку, вдалеке, виднелась кромка залива Сагами.

И все-таки это еще не главная цель. Смотровая площадка — всего лишь начало очередного маршрута…

Но чем дольше я сидела на каменной скамье, тем отчетливее казалось, будто мой зад уже пустил корни в эту про́клятую всеми богами землю.

Поднявшись, я рванула под гору первой.

Стоит признать: несмотря на такой жесткий старт, маршрут вниз по склону оказался на удивление легким и даже приятным. Панти, шагая сразу за мной, всю дорогу горланила какие-то песенки, а остальные потихоньку ей подпевали. Кажется, Панти — фанатка рок-группы «Шпиц», догадалась я.

Но зачем взрослым людям лазать по горам, распевая песни? Неужели им больше нечем заняться?

Конечно, голос у Панти чистый, красивый, никогда не фальшивит. Может, это и придает уверенности на маршруте всем, кто идет рядом с ней?

Чем ниже мы опускались, тем легче было идти. Запах сырой земли будил в душе самые разные воспоминания. И как ни странно, где-то с середины маршрута я уже почти радовалась тому, что согласилась на эту новогоднюю авантюру.

С горы мы спустились в долину красных кленов, Момидзидани. Дальнейшую дорогу я знала так хорошо, что могла бы дошагать прямо до дома с завязанными глазами.

— Горы пробуждают в людях аппетит, — заметила госпожа Барбара. — Я дико проголодалась!

— И я! — весело крикнула Панти.

— Не пора ли где-нибудь устроить привал и подкрепиться? — предложил Барон.

«Но где?» — удивилась я. Или он знает в этих окрестностях хоть одно местечко, где можно сесть и спокойно съесть бэнто? Это храмов в Камакуре пруд пруди, а нормального парка, где можно сесть и передохнуть, днем с огнем не сыщешь!

— И лучшее место поблизости — только одно… — продолжал Барон, и у меня засосало под ложечкой. — «Канцтовары Цубаки»!

Все-таки помыть с утра полы было отличной идеей, мелькнуло у меня в голове.

— Ух ты! — радостно воскликнула Панти. — Я давно мечтала пообедать в магазине канцтоваров…

— Поппо-тян? Тебя правда можно побеспокоить? — тут же уточнила госпожа Барбара, украдкой изучая мое лицо.

В ответ я промычала что-то невнятное. С одной стороны, «Цубаки» и правда ближайшее место, где можно спокойно перекусить. С другой стороны, дом госпожи Барбары стоит сразу рядом с моим и в принципе он точно такой же. Но о том, чтобы устроить привал у нее, никто из них даже не заикается! Оно и понятно. Завалиться в гости к даме преклонного возраста было бы слишком нахально…

— Ну, тогда решено. Перекусим в той развалюхе и потащимся дальше встречать богов!

Так, согласно вердикту Барона, мы и решили отобедать в «Канцтоварах Цубаки».

В магазин мы вошли со служебного входа, и я наскоро расчистила у прилавка побольше места для четверых. Госпоже Барбаре и Панти вручила по табуреточке для посетителей, Барону предложила деревянный стул со спинкой, на котором обычно сижу за прилавком сама, а себе положила на пол подушку для сидения.

На кухне в глубине дома я вскипятила воды, заварила в огромном заварнике, которым обычно не пользуюсь, побольше зеленого чая и вместе с чашками понесла на подносе гостям.

На журнальном столике у прилавка нас уже дожидались инари-дзуси. В чашки из разных наборов я разлила чай на четверых.

— Итадакима́с![65] — объявила я, сложив ладони перед носом. Все хором помолились за мной, и наша трапеза началась. Из открытых коробочек бэнто по воздуху расплылся томный, кисловато-сладкий аромат мирина.

Какое-то время мы ели молча. Внутри сладковатой кожицы жареного тофу крепкий рис распадался по зернышкам.

— Ну вот… А я даже не знала, что инари-дзуси — это так вкусно! — чуть не плача, протянула Панти.

— Ты что, никогда «лучезарных»[66] не пробовала? — удивляюсь я.

— Даже не знала о таких!

Прикусив язычок, я краснею и закашливаюсь — наверное, рис не в то