– Значит, нас уже четверо: вы, я, Гриша и Антон.

– Думаю, что самым главным человеком в этом действе будет господин Соболев. Главное, чтобы у него нашлась свободная минутка.

– Надеюсь. Знаете, почему я согласился? – Желтков встал из-за стола, подошел к окну и устремил взгляд в пространство, в чистое голубое небо, в котором не было ни облачка. – Мне хочется увидеть их лица… Так же, как они хотели увидеть лица всех тех, чьи жизни они сломали.

– Надеюсь, что это случится.

– Значит, в Крым я уже не полечу, – пробормотал Петр Борисович, продолжая всматриваться в небо и думать о своем.

– Я не поняла, вернее, не расслышала, – извиняющимся тоном проговорила Маргарита Яковлевна. – Вы что-то сказали про Крым?

Желтков повернулся к ней лицом и грустно улыбнулся:

– Вы когда-нибудь пробовали крымскую клубнику? Вот! Вы даже не представляете себе, какая она сладкая!

– Повтори, повтори, что ты сейчас сказал!

Инга закрыла глаза, чтобы услышать это еще раз.

– Я просто сказал, – дрожащим от радостного возбуждения голосом повторил Нечаев, стискивая сильными пальцами хрупкие плечи жены, – что Журавлев сам, лично, позвонил мне и попросил приехать на шоу! Он объяснил мне, что эта поездка будет, возможно, ты понимаешь, возможно, полезна нам всем! Что после шоу нам предстоят переговоры! И когда я осторожно заметил, что мы с тобой не собираемся продавать наши права на шоу, он ответил, что все понимает, что это наши детища и что он не собирается отнимать их у нас, напротив, он сказал, что нам с тобой пойдет только на пользу московский воздух… Да, сказал он, это, конечно, не свежий ветер провинции, Москва загазована и все такое, но зато перед нами откроются такие перспективы!!!

– Московский воздух? И это тебе сказал сам Журавлев?

– Что же, я не знаю голоса Журавлева?!

– А Цилевич, он как к этому отнесся? Ведь он тоже в курсе?

– Сказал, что вырастил неплохие кадры… Но, судя по тому, каким тоном он это сказал, конечно, он расстроен. С другой стороны, у него в Москве появятся свои люди – мы!

– Нечаев, это победа? – прошептала Инга, обнимая мужа. – Неужели все наши беды позади? Неужели нас с тобой ждет Москва?! Прямые эфиры?! Лучшее эфирное время, рейтинги и деньги… Много денег… Мы купим там квартиру… Или лучше дом… – Она мечтательно закатила глаза. – Просто фантастика!

– Инга… Я вот что подумал… Ты присядь вот сюда, рядом со мной… – Нечаев усадил жену на диван. – Маша где?

– Я ее отпустила. Она сказала, что у ее мужа какие-то проблемы, что его нужно собирать в командировку… Словом, мы одни дома. Ты мне хочешь что-то сказать? Что-то важное, что приберег напоследок?

– Можно сказать и так… Инга, я никогда тебя не спрашивал о той квартире… Квартире твоего отца, которую ты сдавала после его смерти. Она занимает почти целый этаж дома… Находится в самом центре и стоит больших денег.

Инга побледнела, спина ее выпрямилась, она покачнулась, словно желая отодвинуться от мужа. Взгляд ее остановился на золотом цветке на обоях.

– Ты, я думаю, оценила, что все эти годы я ни разу не спросил тебя, куда ты тратишь деньги, полученные от жильцов… Я понимал, что ты имеешь полное право на них. Твои наряды, драгоценности, поездки – все это стоит денег… Но сейчас, я думаю, правильнее будет отказать жильцам, объяснить им, что у нас изменились планы, что мы хотим продать квартиру, что мы переезжаем, наконец, в Москву! Когда еще мы сможем заработать на хорошую квартиру в столице, а так купили бы небольшую квартирку поближе к «Останкино»… Инга, ау? Ты со мной? Считаешь, что это преждевременно? Так давай обсудим!

Она медленно повернула голову в его сторону. В эту минуту Нечаев показался ей совершенно чужим человеком. Больше того – врагом! Разве это муж, от которого в течение долгих лет она скрывала свою боль, перед которым не могла обнажить душу, рассказать о том, что мучает ее, что доставляет нестерпимые страдания?!

Нечаев. Почему она всегда боялась его? И все годы, пока они жили в браке, находилась в напряжении, стараясь ему угодить. Она много времени и денег тратила на то, чтобы всегда быть подтянутой, хорошо выглядеть, не стареть. Чтобы Нечаеву было не стыдно появиться с ней на людях. Чтобы он гордился своей женой. Она даже дома ходила в тщательно подобранной одежде и смывала макияж, только когда ложилась спать. Для мужа у нее всегда были припасены комплименты, слова утешения или поддержки. Она подбирала для общения с ним высказывания великих умов человечества, стараясь не выглядеть полной дурой. Страх, что он разочаруется в ней и заведет себе любовницу, заставлял ее ходить в тренажерный зал и на приемы к психотерапевту, единственной целью которого было помочь ей повысить самооценку. Она все эти годы жила как на пороховой бочке и каждый раз просыпалась с мыслью, что вот еще один день она прожила в браке с самим Нечаевым! Что она должна быть счастлива! Однако счастья не было. Она придумывала его себе сама.

А еще каждый день ждала звонка из Вязовки, ждала развязки этой затянувшейся драмы. Или даже трагедии.

Неужели этот день настал?

Она встала, скрестила руки на груди, нахмурилась:

– Саша… А ты обо мне вообще что-нибудь знаешь?

– В смысле? – Лицо его сразу же отразило недовольство и даже раздражение. За какую-то пару секунд! – Держишься за свое имущество, что ли?

– А почему бы и нет? Папина квартира – это все, что у меня есть!

– Да неужели? Помнится, папаша твой оставил тебе еще две квартиры в тогдашних новостройках, теперь, правда, это уже наверняка рухлядь. Но все равно… Заметь, я тебе первый раз об этом напоминаю. Это же ты у нас богатая наследница…

– Саша, прошу тебя, перестань…

Вот только бы не заплакать, только бы не расслабиться!!!

– Послушай, что твое – то твое. Я никогда ни на что и не претендовал. Но мы с тобой прожили почти четверть века вместе, думаю, что и я уже имею право на какую-то собственность…

– Мы достраиваем дом на Волге, у нас целый автопарк машин, гаражи, земля, акции, торговые площади на Центральном рынке… Это все – наше! Не мое, а именно наше, нажитое в браке. Мы могли бы купить и квартиру в новом доме, но ты же сам сказал, что тебя вполне устраивает эта, папина, извини… Почему бы тебе просто не забыть о папиных квартирах?

– Но денежка-то тебе капает… Я-то свое несу домой… А ты куда?

– Ты взял в кредит джип!!! Пижонский. Дорогущий!!!

– Все равно я все, что зарабатываю, несу домой, жене, а жена в это время ведет какую-то обособленную финансовую жизнь… Скажи, может, ты копишь деньги, чтобы бросить меня?

– Нечаев, ты что, сошел с ума?!

– Послушай, Инга, этот разговор назревал уже давно. Я тоже не вчера родился и многое понимаю и вижу. Нет у тебя никаких квартир. Ни тех, в Солнечном, как мы их называли, «новостроечные». Ни большой отцовской квартиры. Ты продала их, я проверил. Когда? Почему? Они же приносили тебе постоянный доход!