Горячая воздушная волна, будто из открытой дверцы домны, проносится над темной равниной.

Просто произошел второй подрыв плотины.

Нам не найти действующих гидростанций: они определенно выведены из строя.

Идем в наступление.

Танки полка «Викинг» сползают по крутым дорогам, ведущим к берегам Днепра. За ними на полной скорости следуют бронетранспортеры с войсками. Они совершают настоящий слалом в попытках объехать бесчисленные воронки и трупы людей и животных, загораживающие дорогу.

Красные на противоположном берегу отчаянно пытаются задержать эту грозную лавину танков и пехоты.

Поворачивая, мы уже видим первые десантные резиновые лодки саперов, готовящиеся под пулеметным огнем форсировать реку.

По нашим танкам ведется огонь, охватывающий территорию на многие километры, из зениток, которые используются как противотанковые орудия. Танки меняют позиции в ожидании момента, когда наведенный понтон позволит им переправиться через Днепр.

Мы же цепко держимся за железные стойки наших бронетранспортеров, направляясь к берегу. Прежде чем стрелять, ждем, когда подойдем на дистанцию действенного огня.

Сотни «Штук» с адским воем пикируют на батареи красных, которые частично замаскированы камуфляжными сетками и ветками.

В сотне метров перед нами только что опрокинувшийся грузовик катится, переворачиваясь снова и снова, уничтожая, видимо, взвод противотанковой роты. Из тридцати человек ни один не спасается. Раненый с перебитыми обеими ногами просит нас прикончить его. На это нет времени. Земля трясется, кажется, все распадается и исчезает.

Ослепительная вспышка. Дьявольский грохот.

Снаряд попал в передок нашего бронетранспортера. Чудо, что мы еще живы.

Повсеместно сцены смерти. Пока мы мучительно откапываем остатки грузовика, по нам ведется ураганный огонь. Несколько человек попали в ловушку между металлическими частями разбитой машины. Здесь тоже опасно. Мы не можем их выручить – в менее чем пятистах метрах от нас батареи русских.

Я обнаруживаю вдруг, что пропал мой МР-40. Очевидно, его завалили обломки грузовика.

Хватаю другой автомат из рук погибшего роттенфюрера (обер-ефрейтора), чьи остекленевшие, неподвижные глаза больше не видят ужасного, смертельного сражения вокруг нас.

Возникает впечатление, что интенсивность огня русских увеличивается.

Снаряды и взрывы обрушиваются со всех сторон. Больше не решаюсь поднять голову. Лежа плашмя на земле, пытаюсь определить, ведут ли наступление другие подразделения полка. Нельзя оставаться в этом аду долго.

Боже, если мне будет суждено выбраться живым из всего этого, то я преклоню колени в церкви Виттенберге и буду молиться.

Кто-то должен взять на себя ответственность. Поднимаю левую руку.

– Взвод! Вперед!

МР-40 кажется ужасно тяжелым. Должно быть, я поранил руку об обломки перевернувшегося грузовика.

На бегу мне вдруг приходит в голову одна мысль: у меня нет патронов. Боже мой, какая глупость с моей стороны! Через несколько минут, пользуясь затишьем, вижу солдата, который несет внушительный патронташ, перекинутый через плечо. Хватаю несколько магазинов (по 20 патронов в каждом).

Теперь я полностью оснащен для форсирования Днепра.

Огонь русских постепенно ослабевает. Люфтваффе и орудия наших танков подавляют батареи красных одну за другой.

Саперы, рассредоточенные по берегу, наводят первые понтоны.

Через несколько часов мы тоже переправляемся по понтонному мосту, прикрываясь броней танков.

Далее всего лишь операции по ликвидации отдельных очагов сопротивления противника.

27 августа. После ужасного сражения взят Днепропетровск.

Но одна сторона гигантской Запорожской плотины (Днепрогэс, построенный в 1927–1932 гг. – Ред.) разрушена на длину почти в двести метров. Из девяти турбогенераторов общей мощностью в более чем полмиллиона киловатт пять вывезены русскими.

Другие преднамеренно выведены из строя саперами НКВД, которые просто запустили их на полную мощность без смазки.

Огромная масса бетона, каменных глыб и железа обречена на бесполезное существование. С гигантским продуктом советского гения покончено. (После войны, уже в 1947 г., была введена в строй первая очередь Днепрогэса, а до 1950 г. гидроэлектростанция была восстановлена полностью. – Ред.)

Уже прибыли эксперты генерал-лейтенанта Томаса, чтобы определить размеры ущерба. Специалистам из организации Тодта придется потрудиться, если они собираются вернуть плотину к работе в течение нескольких месяцев. (Мощность Днепрогэса в 1932 году составляла 650 тысяч киловатт. В 1943 году организация Тодта снова привела гидроэлектростанцию в рабочее состояние. Но введенные в строй мощности не превышали 38 тысяч киловатт, что составляло 5 процентов от довоенных.)

Такую работу нельзя, разумеется, завершить без труда и хлопот.

Между тем у нас целая неделя для отдыха. Мы, конечно, заслужили ее.

У Франца немного поранена рука, но его состояние не настолько серьезно, чтобы рассчитывать на эвакуацию в госпиталь Хохенлихена (немецкий госпиталь для лечения членов СС).

Шольцбергу не так повезло.

Разрыв снаряда снес ему голову, как только он ступил на восточный берег Днепра.

16 сентября. В Новогеоргиевске нет ничего, кроме развалин… (Новогеоргиевск на северо-востоке Кировоградской области был в 1961 г. затоплен водами Кременчугского водохранилища. – Ред.)

На километры нет ни одного стоячего сооружения. Улиц больше нет. Только траншеи среди обломков и рухнувшей каменной кладки. Повсюду остовы разрушенных домов, которые еще слегка дымятся. Случается услышать глухой взрыв снаряда или гранаты, до которых добрался жар еще тлеющих пожаров.

По четырем углам пепелища, бывшего ранее городом, установлены указатели со стрелками, указывающими, где найти различные склады снабжения, полковые медпункты, дивизионный штаб и т. п.

В дневное время город выглядит неестественным, безмолвным, почти пустынным.

Редкие жители, осмеливающиеся выйти на улицы, ходят, глядя прямо перед собой и делая вид, что нас не замечают. Они кажутся удрученными и жалкими. В других занятых нами городах русские, казалось, воспринимали оккупацию с неким подобием фатализма и обреченности. Но в районе Новогеоргиевска есть партизаны.

И все же группы жителей собираются вокруг плакатов, вывешенных нашей службой пропаганды. Они перечисляют все виды разрушений, за которые ответственны команды НКВД. Есть другие плакаты, которые разъясняют планы восстановления и распределения земли, разработанные помощниками генерала Томаса. Русские задумчиво покачивают головами и идут дальше.

Ночи в Новогеоргиевске более оживленны.