Потому появлению мудрой Рукии Джехангир даже обрадовался, уж она-то наверняка найдет выход из ситуации, придумает, как наказать эту девчонку, чтобы родственники не перешли на сторону врагов. Или сумеет договориться с ними.

– Хорошо, Джехангир, – согласно кивнула Рукия. Носовое кольцо, которое она продолжала носить, легко качнулось. – Девушку, в которую влюбился принц Хуррам, зовут Арджуманд. О том, что она внучка Гияз-Бека и дочь Асаф-Хана, ты уже знаешь.

– Да, в том-то и сложность.

– Почему сложность?

– Я не могу наказать эту дурочку, не обидев Гияз-Бека. Хотя Асаф-Хан сам попросил меня определить наказание. Терпеть не могу таких вопросов!

Рукия словно не заметила всех слов своего бывшего воспитанника, кроме одного, она усмехнулась:

– Дурочку? Ты помнишь, что купил на мина-базаре твой сын?

– Персидскую поэзию. При чем здесь это? Я знаю, что он влюбился, тем сильней вина этой девчонки.

Падишах начал раздражаться, но это нисколько не задело и не испугало его названую мать. Она не боялась гнева Джехангира, потому что знала, как его усмирить или направить его гнев в нужное русло.

– Дело в том, что эту книгу во дворец принесла именно Арджуманд, они познакомились на рынке, когда девушка выбирала книгу для продажи на мина-базаре.

– Я уже ничего не понимаю!

– Арджуманд с подругой…

Рукия обстоятельно объяснила, как познакомились принц и внучка Гияз-Бека, зачем Арджуманд тайно ходила на рынок и почему не рискнула идти на сам базар.

– Хуррам, приобретя у ее подружки книгу, решил подарить ее Арджуманд при встрече на рынке!

Джехангир просто растерялся.

– И что теперь делать?

Глаза Рукии блеснули чуть лукаво:

– По-моему, самое время познакомиться с самой нарушительницей спокойствия.

Королева хлопнула в ладоши и кивнула появившемуся евнуху. Тот исчез и вскоре возник снова, ведя закутанную в покрывало девушку. Падишах раздраженно подумал, что прикрывать лицо лучше было раньше, и вообще не ходить на рынок без сопровождающих.

Девушка попыталась сделать корниш – полный поклон, при котором встают на колени и касаются лбом пола, но Рукия не позволила. Напротив, она откинула покрывало с головы Арджуманд.

Джехангир обомлел, он стоял, растерянно глядя на юную копию… Мехрун-Ниссы.

Арджуманд была удивительно похожа на свою тетушку, ту самую Мехрун-Ниссу, в которую без памяти (и взаимно!) был влюблен принц Селим. Тогда его великий отец не позволил принцу взять дочь Гияз-Бека в жены, девушку отдали Шер-Афгану, а принц в знак протеста против отцовской жестокости начал сильно пить и курить опиум. Селим баловался этим и прежде, но тогда вышел из-под влияния даже Рукии. Акбар поселил наследника в своем гареме, позволив тому все.

Целых пятнадцать лет принц пил, курил опиум, развлекался с многочисленными наложницами, женился, рожал детей, но ни на минуту не забывал свою Мехрун-Ниссу.

Два года назад Акбар умер, умер и Шер-Афган, а Мехрун-Нисса приехала в Агру и стала придворной дамой одной из вдов Акбара. Ее красота изменилась, но не поблекла, а ум развился и стал более острым. Но что теперь мог предложить уже падишах Джехангир своей бывшей возлюбленной? Стать двадцатой женой? Это оскорбительно для одной из красивейших и умнейших женщин не только Хиндустана, но и всего мусульманского мира.

Джехангир не подозревал, что Мехрун-Ниссе по-прежнему нужна его любовь. Ну, и конечно, трон в придачу.

Рукия внимательно наблюдала за реакцией своего пасынка. Тот перевел растерянный взгляд на королеву. Рукия кивнула:

– Да, Джехангир. Ты был в таком же положении семнадцать лет назад. Пойми Хуррама.

– Пусть женится… – чуть сдавленно произнес падишах.

Рукия сделала знак Арджуманд и евнуху, чтобы удалились.

– А ты?

Ее вопрос изумил Джехангира.

– Что я?

– Почему бы не жениться тебе?

– На ней?! – падишах кивнул в сторону удалившейся девушки.

Королева звонко рассмеялась. Вернее, смеялась Рукия хрипло из-за того, что часто курила, но ее голос и смех за столько лет ничуть не изменились и казались молодыми.

– О, Аллах! О чем ты говоришь, Джехангир? Оставь Арджуманд своему сыну, а сам женись на ее тетушке.

– Как я могу? Что я ей предложу – стать двадцатой женой?

Рукия улыбнулась, она поняла, что названый сын до сих пор любит эту женщину всем сердцем.

– Любимой женой, Селим, и не важно, какой по счету. Твоя мать была у твоего отца… даже не помню какой, но именно Джодху Акбар любил больше всех.

– Тебя! – возразил Джехангир.

– Меня как друга, ее – как женщину. А Мехрун-Нисса сможет объединить оба эти чувства у тебя.

Но падишах снова возразил:

– Я уже ничего не смогу ей дать.

– Свою любовь и власть. Этого достаточно любой женщине, даже такой, как Мехрун-Нисса.

– Власть она любит, – кивнул Джехангир. – Всегда любила.

– Но еще она любит тебя. Не будь глупцом.

Только Рукия могла разговаривать с падишахом вот так – как с неразумным мальчишкой. Но она свободно разговаривала и с великим Акбаром – чего же бояться его сына, которого сама и воспитала?

Джехангир перевел разговор на другое:

– Посмотри, что мне подарили.

Он подвел Рукию к мраморному столу, на котором был разложен открытый атлас. Большая карта всего мира.

– Вчера проезжал мимо двора фиранги Роу. Слышала о таком?

Королева кивнула:

– Да, он очень въедливый, сует нос повсюду.

Падишах усмехнулся:

– Ему, видно, нечем было меня порадовать, эти фиранги просто нищие, вот и вынес атлас, начертанный соотечественником. Или кем-то другим, но из тех, кто живет на заходе солнца на самом краю земли.

– Забавно.

Рукия с интересом начала разглядывать карту Меркатора, которая действительно была подарена Джехангиру англичанином Томасом Роу. И то, почему ему подарили именно атлас, падишах тоже прозорливо угадал.

Это обычай – одаривать падишаха чем-то необычным или очень ценным, даже если высокий гость просто проезжает мимо твоих ворот, не заходя в дом. Правитель может отказаться от подарков и взять лишь то, что привлекло его особое внимание, а может и вернуть потом дар со словами благодарности. Что падишах и собирался сделать с атласом.

– Почему? – удивилась Рукия. – Это же так забавно…

– Где здесь Хиндустан?

Королева нашла не сразу…

– Мир велик, – тихо произнес Джехангир.