Рукия поняла причину, по которой Джехангир больше никогда не захочет смотреть на эту карту. Мир и впрямь велик, и называть себя «Повелителем мира», обладая лишь небольшой частью его, глупо. Джехангир слишком умен, чтобы не понимать этого.

– Ты повелитель доступного нам мира, завоевать все земли не смогли ни твои великие предки Чингиз-хан и Тимур, ни Искандер Двурогий. Наверное, это не под силу даже Тени Аллаха на земле. Ты Повелитель мира Хиндустана. Остановись на этом, чтобы не потерять его. А карту верни, она неправильная – за пределами Хиндустана для нас мира нет.

Джехангир захлопнул атлас, подняв легкое облачко пыли.

– Ты как всегда права.

– Селим, ты сам скажешь Хурраму о своем решении?

– Скажи ты. Ты думаешь, это кисмет?

Королева согласилась:

– Да, это судьба и ей не стоит противиться.

– Прикажи, пусть посмотрят благоприятные даты для свадьбы, но только после Нового года.

Рукия рассмеялась. Падишах прав, зуль-хиджжа, последний месяц года заканчивался, скоро наступит мухаррам и 1016 год хиджры.

– Хорошо, пусть пока немного помучаются.

– Что это за девушка?

Рукия чуть приподняла свою и без того высокую бровь.

– Она внучка Гияз-Бека и племянница Мехрун-Ниссы, разве это ни о чем не говорит?

– Но ее лицо видели столько людей на рынке!

– И больше никогда не увидят с открытым лицом, потому не догадаются, кто она.

– А Ханзаде? Нужно заставить ее молчать.

– Ни в коем случае. Стоит сказать, что это тайна, как тайну будут знать все вокруг. Ханзаде, как и всем, известно лишь то, что принц встречался с какой-то простолюдинкой. Куда она девалась? Ну, кто же знает? Подберем ему в гарем похожую танцовщицу, а им прикажем молчать. Джехангир, позволь решить эти вопросы за тебя? И сам молчи.

– Что бы я без тебя делал? – вздохнул падишах, давно привыкший, что со всеми сложностями легко разбирается его названая мать, Рукия.

– До сих пор разглядывал бы карту, убеждаясь, что Хиндустан по воле Всевышнего лишь часть огромного мира. Ты придешь сегодня ко мне ужинать?

– Да. Хосров просит отпустить его в Сикандру, поклониться праху Акбара.

Рукия чуть задумалась.

– Отпусти, но будь готов к его глупостям. Джехангир, будь осторожен, при дворе много сторонников принца. Если позволишь, я займусь этим, но не карай их, просто будь начеку и следи за Хосровом.

Падишах только кивнул. Он знал, что никто лучше этой женщины не разбирается в сложных хитросплетениях отношений во дворце. Предпочитая старшего внука единственному сыну, Акбар устроил для Джехангира и Хосрова ловушку. Придворным оставалось лишь ждать, кто из этих двоих оступится первым. Они готовы были провозгласить Хосрова падишахом, если тот окажется сильней, но будут служить и Джехангиру. Падишах понимал, что не сможет всю жизнь держать опального сына под арестом, но отпустить его даже в недалекий Сикандр означало рисковать.

Однако думать об этом совсем не хотелось, и Джехангир после ухода Рукии стал думать о Мехрун-Ниссе, вернее, об их разорванных Акбаром судьбах. Семнадцать лет назад принц Селим не послушал Рукию, которая сказала:

– Женись.

Вернее, пока он раздумывал, отец Мехрун-Ниссы отдал красавицу другому.

Мехрун-Нисса не родила Шер-Афгану ни одного ребенка, но была при этом любимой женой.

По поводу женитьбы принца Хуррама падишах решил, что это будет мата – временный брак. Опозорившейся девчонке вполне достаточно и этого. А ее отец и дед должны быть счастливы, что все обошлось.

Все разрешилось хорошо, Джехангир был рад.

Принца Селима, будущего падишаха Джехангира, отец почему-то не любил. Акбар и сам не мог бы объяснить, почему столь холодно относится к долгожданным сыновьям. Сына любимой жены-раджпутки Джодхи Бай отдал на воспитание другой любимой жене-мусульманке Рукие, но относился к нему всегда настороженно. Акбару не везло, так часто бывает – у великого человека вырастают никчемные сыновья.

Возможно, ошибкой Великого Могола было то, что он не заметил достоинств Селима, приравнял его к другим. Принц ответил неповиновением, увлекся вином и опиумом.

Став взрослым, сам Селим попытался любить собственных сыновей. Но любить старшего Хосрова, который и при жизни Акбара был соперником, у него не получалось, средний из сыновей Парваз пил не меньше отца и был никчемным от рождения. Для проявления любви оставался третий сын – Хуррам. И падишах делал все «как положено» – он проявлял отцовскую любовь и терпение, в действительности не чувствуя к мальчику, а теперь юноше, ничего, что должен бы чувствовать отец к сыну.

И сейчас, когда понял, что может точно так же поступить с Хуррамом, как когда-то отец поступил с ним самим, приказав отдать Мехрун-Ниссу другому, Джехангир дрогнул лишь на мгновение. Он согласился на женитьбу принца, но тут же определил, что временную, и самому принцу сообщить об этом не счел нужным. Пусть будет счастлив, что вообще не наказан и он сам, и эта девчонка, так сильно похожая на юную Мехрун-Ниссу.

Если бы падишах заглянул в свою душу, то понял бы, что именно похожесть на тетку сыграла с Арджуманд плохую шутку, сначала помогла, а потом настроила Джехангира против нее и сына.

Как бы то ни было, падишах не стал торопиться со свадьбой, королева Рукия только сообщила изумленному Асаф-Хану о решении правителя, но не более.

Немного погодя всем оказалось не до влюбленности младшего царевича.

Арджуманд теперь жила в доме отца почти под замком, за ней строго следили целых две дальние родственницы. Не оправдавшая доверия Хамиде была сослана прочь. Тетушки буквально не сводили с опальной девушки глаз, не понимая, за что та наказана.

Рукия разрешила все вопросы, никто не знал, что именно с Арджуманд принц встречался на рынке, и пока никто не знал, что падишах решил женить принца Хуррама на внучке Гияз-Бека. Всему свое время.

В тот же день, когда Рукия показала Арджуманд падишаху, к ней в комнату прибежала взволнованная Сати.

– Арджуманд, он уезжает и зовет меня с собой!

– Кто уезжает? Куда?

– Принц Хосров. Он едет в Сикандр и зовет меня ехать с ним.

– Но зачем, Сати?

– Поклониться праху падишаха Акбара.

– Я помню, что в Сикандре усыпальница Акбара, но зачем ему там ты? Он женится на тебе или берет в гарем наложницей?

– Нет, не женится. Принц не может жениться без согласия падишаха.

Арджуманд вздохнула, это она уже знала.

– И он не берет в гарем.

– Сати…

– Я люблю его, – упрямо произнесла девушка, словно Арджуманд собиралась с этим спорить.