— Какая же ты горячая, — слышу сквозь чувственный туман сиплый голос. И сдаюсь ему на милость, поднимаю руки, обхватываю короткие волосы. Тяну и глубже принимаю в рот палец.  Вылизываю, сосу, сама не соображая, как себя заставить положить конец. Как остановиться. Как вспомнить, где я и кто такой Марк.

Но голос разума заглушен желаниями плоти, что так хорошо сочетается с жгучею жаждой Марка. Он чуть подталкивает меня вперёд. Покорно шагаю, под давлением руки наклоняюсь над кроватью и прогибаюсь кошкой, стоит ему провести по спине ребром ладони.

Рука сползает, к подолу платья, заставляет меня окаменеть и втянуть носом воздух. Рот так и занят. Там, туда-сюда елозит палец.

Теперь рука ползет все выше и вздрагиваю когда он без предупреждения накрывает ладонью грудью. Смиает, как губку.

— Соси, давай, — толкает он в меня палец все чаще, все глубже, пока сам вызывающе пролезает в лиф платья и сжимает сосок. Оттягивает. Крутит, словно меня настраивая.

Как будто это требуется.

Нет, стоит Марку меня задеть, как тело превращается в глину, готовую принять ту форму, которую он скажет.

— Умница, развратница, — шепчет он, забирается кончиков языка в ушную раковину и меня дергает, словно от электрического разряда. И я уже теряю связь с реальностью. Но должна найти ее. Должна вспомнить, кто такой Марк и как часто он отмачивает подобные маневры с другими идиотками.

— Марк, нет…  — выдыхаю я шумно, когда его пальцы выскакивают изо рта и находят другой сосок. Сильно сжимают, давая между ног новый сильный импульс.

— Закрой рот… Просто молчи, — требует он, пропитывая свой голос особыми приказными нотками, и я хныкаю, когда внезапно его наглая рука обхватывает подобие талии, сжимает, удерживает, сколько не вырывайся. Разве вырвешься из капкана собственных, бесстыдных желаний. Особенно столь тесно переплетных с эмоциями.   — Ты вкусно пахнешь, особенно под трусиками. Давай снимем их.

Его слова сопровождаются аморальными действиями, сводящими с ума. И как не сжимай бедра, он все равно надавливает на половые губы, пропитывая ткань влагой.  У Марка стояк? Да… А я постоянно влажная, стабильно на грани оргазма. 

— Дверь… Кто-нибудь войдет, — даю себе последний шанс на спасение. Но сложно сбежать, когда в клетке так сладко.

— Я запер ее,  — прикусывает он мне шею и пальцами забирается под ткань трусиков. Теребит складочки, вынуждает хватать ртом воздух и осознавать сквозь шум крови в голове, что проиграла. Себе проиграла.

Марк вдруг убирает руки. Я сразу чувствую холод, пронзающий насквозь, но недолго. Потому что Марк резко разворачивает меня к себе лицом, пленяет ладонью шею, так что внутри все переворачивается. От взгляда, пропитанного одержимостью дрожит под ногами земля. Ускользает совсем, стоит ему грубо толкнуть меня назад. На кровать. Как в пропасть экстаза, что приносит мне один взгляд на его неторопливо обнажающееся тело. 

Есть шанс прекратить безумие, пока он снимает свитер. Сбежать, сообщить, что все это мне не нужно, солгать! Но Марк ставит колено на подол и качает головой.

— Дернешься, порву, — заявляет он и нагло задирает подол платья, нависает, ставит руку возле головы, а мою отбрасывает, когда хочу его ударить.   – Заебала… Я же здесь, я хочу тебя, что еще нужно?

— Марк, перестань…

— Хочу тебя, как дурной. Сексуальный маньяк и то более приличные мысли имеет. Ведь мог тебя прямо в магазине трахнуть. Нагнуть и насадить на свой хер.  Знаешь, как он болит рядом с тобой.

Марк хватает мою руку, прижимается лбом ко лбу и рычит:

— Потрогай его. Потрогай меня, Булочка. Там, пиздец, пожар.

Так просто. "Потрогай". Как же решиться.

Решиться оттолкнуть. Но я подчиняюсь. Прикрываю глаза с легкой улыбкой, тяну руку между телами и вдруг чувствую горячую, бархатную головку.

— Ох, бля! – прогибается он, как от разряда.  – Давай, давай… Он так болит…

Пальчиками провожу по крепкому стволу, кажется, чувствую каждую выпирающую вену, дурея от запаха, что издаёт его плоть. Мужская. Громадная. Налитая кровью. Готовая пронзить моё нутро.

Марк открывает глаза, шумно дышит, словно на краю крыши и смотрит на меня. А у меня в горле пересыхает. В голове шум невообразимый.  Марк приближает лицо и я почти вижу поры.  Скользит языком по губам, питается сладостью и страхом.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Не знаю кто первый. Но вот Марк уже целует, словно голодный, одержимый, сумасшедший.  И я сама уже безумная. От его силы. От его близости. От его обволакивающего запаха.

Я попросту забываю, кто я и где. Главное, с кем, потому что его пальцы уже начали активное нападение на мой клитор, потому что его рот пожирает. Рвано, смачно, влажно. А потом вниз губами ведет, влажные дорожки, словно пропитанные кислотой оставляет.  Сосок кончиком языка щекочет, так что в спине прогибаюсь, готовая изжарится на адской сковороде. Сгореть в огне экстаза, что дарит пошлыми ласками Марк. И звуки эти блядские от шумного, смешанного дыхания дают последний толчок. Я  так близка. Я так хочу...  От хрипа. От рыка. Кончить хочу с Марком.

Член толкается в руку все активнее, и я сжимаю его у основания, чувствуя как он еще больше разбухает.  Что вот прямо сейчас Марк только мой.  Телом. Душой. Всем своим похабным существом. Мне этого достаточно.

Но Марку мало.

Он уже не соображает. В глазах ни грамма сознательности, только животная страсть. Темная похоть, что проникает своими иглами в меня. Парализует, пока он буквально срывает с меня трусы под визг и широко раздвигает ноги.

Страх и паника мгновенным потоком ледяной воды возвращают в голову разум.

— Марк! Нет! – прекрасно понимаю я, что случится. Но не так же. Не по-быстрому, пока не постучали в дверь.

— Замолчи, ты хочешь.

— Конечно, хочу,  — уворачиваюсь от нового поцелуя, но он уже нетерпеливо хватает лицо рукой, сжимает щеки пальцами.

— Тогда какого хрена ты ерепенишься. Посмотри на нас! Посмотри! – шипит он, и я опускаю взгляд и застываю от порочного вида налившегося кровью члена.  Внутри все горит от желания принять этот влажный орган в себя. До конца.

Сейчас он очень удачно направлен между коралловыми лепестками киски. Так, словно жало пчелы уже готово высосать весь нектар.