Я несколько раз нажала на курок, посылая пули рикошетом от стен вокруг нас и заставляя наступающего на нас ублюдка пригибаться и уворачиваться. Мне оставалось только молиться, чтобы своими хаотичными выстрелами я не задела Кирилла или себя.

Я снова нажала на курок, и раздался щелчок.

Мужчина насмешливо улыбнулся.

— Похоже, у тебя кончились патроны. — Он направил на меня свой пистолет с глушителем. — Как жаль так быстро убивать нечто столь прекрасное. Может, сначала немного повеселимся, bella?

Я закрыла глаза, повернула лицо к стене и обхватила рукой живот. Я хотела защитить растущего во мне ребенка, но ничто не могло спасти нас от выстрела в упор.

Печаль охватила меня так сильно, что я чуть не задохнулась. Я не смогу увидеть, как ребенок появится на свет. Я никогда возьму его на руки и не узнаю, унаследовал ли он мои светлые локоны или темные волосы Кирилла. Яростный всхлип подкатил к горлу, и я полностью отвернулась к стене, как будто она могла защитить меня от пистолета нападавшего или его темных намерений. Я ничего не могла сделать, чтобы уберечь ребенка, кроме как защитить его своим телом, каким бы хрупким и бесполезным оно ни было. Это был мой последний акт любви.

Внутри меня что-то щелкнуло, когда я вспомнила, как Кирилл оттолкнул меня и встал на пути выпущенной пули, предлагая свою жизнь в обмен на мою.

Последний акт любви.

Я зажала уши, когда горячие слезы потекли по моим щекам, и стала ждать. Затем подождала еще немного. Медленно я оглянулась.

Мужчина был уже слишком близко и надвигался на меня. Он оказался в пределах досягаемости длинных ног Кирилла.

Я видела, как Кирилл сбил его с ног, и они сцепились. Кровь была разбрызгана по полу, как кетчуп, беспорядочно размазанный по тарелке. Схватка не длилась долго. Кирилл приподнялся на одной руке над мужчиной, пистолет валялся в нескольких футах от них, и приставил нож к его шее.

Я могла чувствовать всю концентрацию его силы в этом моменте. Я видела, как он усилием воли загоняет металл прямо в трахею стрелка, и пробивает кафель под ним. Мужчина удерживал его, но лишь слегка. Через секунду его силы иссякли, и звук лезвия, рассекающего хрящ, наполнил воздух, когда Кирилл вонзил нож в цель. Затем он завалился на бок.

— Твою ж мать, — пробормотала я, переступая через лужи крови и останавливаясь рядом с его головой. Мое сердце упало, когда я присела и увидела его лицо, бледное как никогда. Его белая рубашка была пропитана темно-красным. — Кирилл? — выдохнула я, боясь, что он не ответит.

Он открыл глаза, и я чуть не расплакалась.

— Выбирайся отсюда и иди в ближайший полицейский участок. Спроси детектива Левина и назови мое имя. Он позаботится о тебе, — сказал Кирилл с настойчивостью, от которой у меня заколотилось сердце. — Их может быть больше. Я не знаю, что там произошло, и остался ли кто-нибудь из братвы. Тебе нужно уходить. Сейчас же.

— А как же ты? У тебя идет кровь. — Я констатировала очевидное, учитывая лужу крови, растекающуюся по кругу вокруг него.

Я расстегнула его рубашку и вздрогнула. Сбоку от ключицы сочилась рана. Простреленное плечо? Пробитое легкое? Черт, я не знала. Задрав его разорванную рубашку, я прижала ткань к ране.

— Мне плевать на себя. Мне нужно, чтобы ты выслушала. Уходи сейчас же, слови такси или еще что-нибудь, или зайди в соседний магазин и попроси их вызвать полицию. Уходи, Молли.

— Если я не вызову для тебя скорую… если сниму давление… ты умрешь, — прошептала я, стараясь не потерять голову и не начать кричать.

— Лучше я, чем ты, принцесса. А теперь иди, — призвал он и оттолкнул меня.

Я вскочила на ноги, поскользнувшись на крови на полу. Его крови. Кирилл прислонился головой к стене и смотрел на меня. Вот оно. Время выбора. Я знала это до мозга костей. Я могла уйти отсюда и позволить этому мужчине истечь кровью. Я могла выйти на свободу, и его не было бы рядом, чтобы последовать за мной. Я могла заставить его заплатить за то, что он обрюхатил меня и пытался контролировать мою свободу, за все это. Он бы заплатил, и я была бы свободна.

Но… Я бы также осталась одна. Хотела ли я жить в мире, где Кирилл был мертв? Хотела ли я жить без него?

Нет. Ни сейчас, ни когда-либо еще.

Новый поток слез хлынул по моим щекам.

— Чего ты ждешь, Мэллори? — спросил Кирилл. Он ненавидел быть беспомощным. — Хочешь посмотреть, как я умираю? Ты так сильно меня ненавидишь? — теперь его тон был тише, я бы сказала, что так звучит человек с разбитым сердцем, если бы это был кто-то другой. Кирилл же казался измученным и смирившимся, как будто он ожидал именно этого.

— Я не ненавижу тебя. Я солгала. Я никого не ненавижу, — тихо сказала я.

Он усмехнулся, и звук превратился в хрип.

— В этом разница между нами, принцесса. Я ненавижу всех. — Его глаза метнулись к моим. — Кроме тебя.

Я протянула руку, подняла его рубашку и придвинулась ближе, чтобы прижать ткань к его плечу.

— Я должна замедлить кровотечение, — пробормотала я, избегая его глаз, которые были всего в нескольких дюймах от моего лица.

— Нет, ты должна бежать. Спасать себя, — сказал он, снова пытаясь оттолкнуть меня, но в этот раз его сильные, как железо, руки подвели его.

— Нет! Я отпихнула его, а затем ахнула, когда он застонал от боли. — Я не оставлю тебя. На этот раз я дождусь, — тихо прошептала я.

Глаза Кирилла, до этого закрытые, резко распахнулись.

— Что?

Я глубоко вздохнула, понимая, что переступаю черту, после которой не будет дороги назад. Это была капитуляция без права отмены. Если я останусь, то выйду замуж за этого мужчину и рожу ему детей. Я проживу с ним до конца своих дней, будь то неделя или пятьдесят лет. Я состарюсь вместе с ним, если только у меня будет такой шанс, и мы вместе будем смотреть, как растут наши дети и выходят в мир. Они не будут похожи на нас. Я не допущу этого.

— Я сказала, что никуда не уйду. Я дождусь тебя. Так что лучше тебе не умирать.

Глаза Кирилла устремились на меня, и они казались светлее, чем когда-либо. В кои-то веки я смогла разглядеть в них зеленые и золотые вкрапления. Меня вдруг осенило, что это сделала я. Я зажгла свет