Все эти дни она просто плыла по течению, оставляя в стороне все и вся. Потеря связи с внешним миром причиняла боль. Временами ей начинало казаться, что она сходит с ума.

Ее жизнь превратилась в длиннейшее ожерелье из нанизанных одно на другое несчастий и неприятностей. Конечно, бывали и счастливые периоды, но они вставали в памяти лишь с огромным трудом. Несчастья же, напротив, припоминались очень легко.

Непанта остановила свой бег, чтобы взглянуть в окно. Небо было окрашено в темно-серый цвет. Неужели опять непогода? Непанте казалось, что после их приезда солнце убежало с небес. Неужели уныние следует за ней по пятам подобно несчастному псу?

– Может быть, это все из-за моей беременности? – пробормотала она. – Не могу же я остаться в таком состоянии навсегда. Сейчас я даже самой себе кажусь невыносимой. Ведь у меня есть друзья, – закончила она с едва заметной недоброй улыбкой.

Ребенок в чреве вдруг принялся толкаться. Положив руки на живот, Непанта попыталась догадаться, что он использует для этой цели – ножки или ручки.

– Думаю, что ты окажешься мальчишкой. Говорят, что мальчики более активны.

Ребенок толкнул ещё раз. Она поморщилась. Удар был довольно сильным.

– Варт! – позвала она.

Но супруга дома не оказалось. Скорее всего, он снова у короля. Что они затевают на сей раз? Непанта до сих пор не знала, зачем Браги пригласил Вартлоккура. Она не верила Рагнарсону. Конечно, он все объяснит, но его слова не обязательно окажутся правдой. Этот тип настолько хитер, что даже Варт может не знать всех его планов.

Она редко покидала свои покои, но тем не менее всем своим существом чувствовала глубинные течения, нарушающие мирную жизнь замка Криф. Слуги болтали и строили догадки. Возникли какие-то сложности с наследованием престола. Браги был избранным королем, но члены его семьи не имели права на вечное правление Кавелином. Таким образом, после его смерти Корона вновь станет объектом ожесточенной борьбы. Несколько партий уже проявляли горячий интерес к проблеме престолонаследия.

Ситуация на востоке продолжала внушать опасения, а в соседнем Хаммад-аль-Накире спорадически возобновлялась гражданская война, что не могло не осложнять положение в Кавелине.

В самом королевстве продолжались этнические трения, накал которых лишь незначительно смогли уменьшить три поколения просвещенной монархии.

Она смотрела в окно и думала о своем доме в далеких горах. Даже там ощущала себя не более счастливой, чем здесь. Но, находясь там, она каждый день молила небо о том, чтобы внешний мир обратил на них свой взор и призвал к себе. И вот сейчас, когда они наконец избавились от забвения, Непанта страстно желала возвратиться в тихий, безопасный покой своей горной твердыни.

– Нет, я действительно сошла с ума. Я недовольна даже тем, что мои молитвы были услышаны. – Ребенок в её чреве снова задвигался. – Что ты там делаешь? Скачешь через веревочку?

Непанта решила прилечь. Сон иногда приносил ей утешение.

Однако на сей раз ей долго не удавалось уснуть. Ныла спина, болели руки и ноги. В голове, несмотря на все попытки их изгнать, продолжали кружить тоскливые мысли. Ребенок тоже никак не желал успокаиваться.

Но наконец сон пришел, а вместе с ним явились и видения, столь же тревожные, как и мысли наяву.

Это были сны из тех, которые она уже хорошо успела запомнить. Ей грезился Этриан, пустыня и тень, огромная и пугающая. Сын взывал о помощи. Голос его едва доносился из отдаления. Тень же забавлялась. Она время от времени набегала на её сына, причиняя ему ужасные страдания. Мать потянулась к Этриану, но мальчик её не замечал.

В последнее время она видела множество снов, в которых присутствовал Этриан. Это обычно случалось, когда сон не был глубоким. Видения могли быть различными, но во всех сын оставался живым и пытался избежать соприкосновения с тенью.

Варт утверждал, что это беременность играет с ней в столь странные игры и её видения не имеют ни малейшего отношения к реальному миру. Но она уже испытывала нечто подобное несколько лет назад. А в то время она не была беременной.

Она верила в то, что повторяющиеся видения отражают истину. Грезы несли в себе какую-то тайную магию, но Непанта не знала, как её истолковать. Ее магические способности резко увяли после того, как она потеряла братьев. Для контроля над Силой требовалась концентрация магической воли всей семьи…

Варт тоже не был экспертом в толковании снов, но имел достаточно знаний для того, чтобы понять значение её видений. А может быть, у них нет никакого значения?.. А что, если он прав, и все эти видения – ничто иное, как отражение её тревог и сомнений?

Непанта постепенно выходила из своего сумеречного полусна. Нет, она не бегает за каждым блуждающим огоньком. Она пытается мыслить реалистично… Но на этом пути её все время подстерегает разочарование. На какое-то мгновение Непанте показалось, что она остановилась у полуоткрытой двери, за которой скрывается истина.

До неё донесся негромкий шорох и звук шагов. Непанта узнала походку горничной.

– Я не сплю, Марго.

– Госпожа, мне не хотелось нарушать ваш покой, но ваш муж попросил меня взглянуть.

– Скажи ему, чтобы он пришел.

Вартлоккур, усевшись на край кровати, взял в свои ладони её руки.

– Как ты себя чувствуешь?

– Довольно прилично. Что происходит в остальном мире?

– Все, как обычно. Они рождаются и умирают, совершая в промежутке массу глупостей. Я наблюдаю за ними вот уже четыреста лет, и они ни капли не изменились. Люди по-прежнему ведут себя крайне глупо.

Непанта была огорчена. Когда он пребывает в подобном настроении, обсуждать её сны невозможно.

– Ты снова в дурном расположении духа?

– Почему ты так решила?

– Ну, как же. Все – суета сует и всяческая суета.

– Хм. Это – не более чем реалистический подход к жизни.

Ее супруг явно пребывал в сумеречном состоянии души. Если меланхолия усилится, он станет невыносимым. Однако его ещё можно спасти, если не дать уйти в себя.

– Что так тебя завело?

Надо дать ему возможность выговориться. Пусть он посмотрит на все со стороны и придет в ярость. Злость разрушит цепь тяжелых мыслей.

– Это все Браги. Он меняется. Несколько лет назад он взирал на мир открытыми глазами и ничто не могло ввести его в заблуждение, оставить в дураках. И сам себя он никогда не дурачил.

– О чем ты говоришь?

– Теперь он ведет себя по-иному. В Кавелине плетутся интриги и готовые вспыхнуть ярким пламенем заговоры. А он не замечает того, что происходит. Он строит планы против Шинсана, но не видит того, что подлинная опасность растет за его спиной подобно раковой опухоли.

Ура. Победа. Он рассердился.