— Как вы считаете, ваши отношения с Аллой и избиение связаны? — поинтересовалась я, рисуя на листке бумаги каракули. Пусть думает, что я записываю.

— Конечно, это отморозки Глеба сделали, — зло сказал Фирсов. — Им донесли, что мы встречаемся, вот они меня и обработали, в память, так сказать, о своем главаре, защищали честь покойного.

— Вы в милицию заявляли? — спросила я для порядка.

— Да, написал кучу заявлений куда только можно, но все без толку, — с горечью сказал Фирсов. — Если бы бог им не отомстил за меня, так бы они ходили и глумились.

— В каком смысле — бог отомстил? — не поняла я.

— Их потом расстреляли всех, в кафе. Участковый заходил, рассказывал, — пояснил Фирсов.

— А вы не знаете, может, у Глеба остались какие-нибудь старые враги, которые сейчас, через много лет, захотели бы достать его семью? — спросила я без особой надежды.

— Нет, не знаю, — пожал он плечами. — Кабы знал, может быть, смог бы уберечь Ивана. По-моему, всех врагов Глеба давно истребили. Сразу после смерти Глеба Аллу терроризировали какие-то типы, искали воровской общак, несколько раз переворачивали ее квартиру вверх дном, но потом отстали.

Мои часы показывали пять.

— Ладно, на сегодня хватит, — произнесла я, поднявшись и собирая со стола бумаги. — Если вы понадобитесь, то я вызову вас повесткой или заеду сама, так как вы ограничены в передвижениях. До свидания. — Фирсов проводил меня до двери, и мы расстались.

До машины я бежала практически бегом, потому что очень хотела успеть заехать в поликлинику по месту жительства Глеба до того, как закроется регистратура. Я не помнила, до пяти или до шести они работали.

Когда я добралась до поликлиники, работницы регистратуры, переодевшись, шествовали с сумками к выходу.

— Всем оставаться на местах! — закричала я, преграждая им путь. — Вы случайно не из регистратуры? — За их спинами я успела заметить погасшие окошки хранилища медкарт.

— Да, а в чем дело? — спросила ближайшая ко мне, в легком шифоновом платье, с черным пакетом в руке.

— Срочная прокурорская проверка, открывайте немедленно архив. — Я сунула ей под нос удостоверение следователя. Женщина, которая в мечтах уже сидела дома перед телевизором, наблюдая за героями любимого сериала в то время, как на кухне будет вариться ужин, опешила. Еще немного надавив на нее, я получила все, что хотела. Женщина в шифоновом платье отпустила коллег и принялась за поиски карточки Глеба. Она обнаружилась только в подвале, где складировались старые бумаги в одной из коробок, частично погрызенная мышами.

— Я ее изымаю, — объявила я. Противодействовать мне никто и не собирался.

Вернувшись к тете Миле, я застала Александра помытым, расчесанным и уплетающим на кухне гренки с чаем. Тетя сидела напротив него, и они очень мило беседовали о том, кто из персонажей сказок сильнее — Конан или Илья Муромец. Александр, закутанный в белую простыню, напоминал древнего римлянина, случайно попавшего в наше время.

Меня в образе следователя он сначала не узнал, но, когда я заговорила, догадался и захихикал.

— Вижу, вы нашли общий язык, — сказала я тете, улыбаясь, — если усыновим его — не пожалеешь.

— Меня усыновит Алиса, — со знающим видом заметил Александр, — а вы можете меня навещать.

— Непременно, — кивнула я.

— Женя, тебе ужин разогревать, а то, наверно, уже избегалась вся? — спросила тетя Мила, отодвигая от Александра нож, за которым он было потянулся.

— Разогревай. Я сейчас кое-что сделаю и приду, — пообещала я, направляясь в свою комнату. Там, переодевшись в домашнее, я плюхнулась на постель и стала изучать медицинскую карточку Глеба. Редкие записи в тонкой, как тетрадка, карточке говорили о том, что Глеб Юрьевич Корноухов обладал отменным здоровьем и обращался в поликлинику лишь в крайних случаях. В буйной юности он два раза оказывался в больнице с алкогольными отравлениями. Был случай ангины, пять случаев переломов костей, пара сотрясений. В зрелом возрасте пошла поножовщина и огнестрелы, но все заканчивалось у бандита благополучно. После сорока лет здоровье Глеба так улучшилось, что посещения поликлиники вообще прекратились. Лишь за неделю до смерти Глеб, словно предчувствуя опасность, прошел полное медицинское обследование. Здоровье и в этот раз не подкачало, если бы не одно обстоятельство. Выявился врожденный порок, не позволяющий ему вообще в принципе иметь детей. Значит, за неделю до собственной смерти Глеб знал, что ребенок — не его, и ничего не предпринял. «Странно, — подумала я. — С его замашками крестного отца тарасовской мафии — и простить жене такое! Видно, Глеб был занят чем-то очень важным, решал какие-то проблемы, а разборки с женой оставил на потом».

Моя версия с обиженным незаконнорожденным сыном Глеба развалилась. Разочарованная, я отложила медицинскую карточку на стол и поплелась на кухню.

— Женя, садись! Я сам тебе ужин погрел! — радостно завопил Александр, заметив мое появление. Не чувствуя своей силы, он затолкал меня за стол, а тетя поставила передо мной тарелку горячего рассольника, источающую приятный аромат.

— Я сам его грел и не пролил, — повторил Александр, досадуя, что я не замечаю его стараний.

— Молодец, — буркнула я, чтобы подопечный отвязался.

— Можно я еще что-нибудь погрею? — привязался он к тете Миле.

— Ну, булочки погрей, что ли, — сказала она задумчиво.

— Сейчас, — обрадовался Александр, схватил блюдо с булочками и засунул его в микроволновку.

— Ставь на тридцать секунд, чтобы были слегка теплыми, — руководила процессом тетя Мила. Александр уверенно поставил на таймере нужное время и запустил микроволновку на разогревание. Я посмотрела на часы. Вскоре мне предстояло встретиться с боссом пензенских. Мне не верилось, что он принесет миллион долларов, которые потребовал у него Кот по моему приказу. Скорее он постарается пришить зарвавшегося помощника, но вот вопрос — как? Явится лично или наймет еще кого-нибудь? Вовлекать в дело новых людей крайне опасно, и я бы на его месте устранила Кота собственноручно.

— Тетя, я в половине десятого уйду. Ты уложишь спать Александра? — спросила я у тети негромко.

— Конечно, нет проблем, — ответила тетя Мила.

— Если я ночью не вернусь, то позвони вот по этому номеру, — протянула я тете листок с телефоном, — она приедет и заберет Александра.

— Что, значит, ты ночью не вернешься? — нахмурилась тетя Мила. В ее глазах промелькнул страх.

— Это значит, что я могу задержаться, по работе, — пояснила я, думая совершенно о другом. Убийца, на встречу с которым я шла, был профессионалом, и еще неизвестно, как могло повернуться дело, но тете такого лучше не знать.

— Не нравятся мне твои ночные работы, — с облегчением произнесла тетя.

— Я просто встречусь с одним человеком, и все, — я беспечно махнула рукой, словно мне предстояла увеселительная прогулка в детский парк аттракционов.