Что-то хрустнуло под массивным телом сыщика. Короткий удар в ухо правее затылка, и Олег затих. Гуров с удовлетворением подумал, что в момент удара этот тип прилично ударился лицом о землю, и теперь след останется надолго! Пока он бегло осматривал карманы поверженного и оглушенного противника, из «Нивы» уже вылезали его помощники. Гуров показал Кучерову один палец и ткнул им в распростертое на земле тело. Тот понял правильно и что-то шепнул одному из сержантов. Полицейский кивнул и присел рядом с Олегом на одно колено, чтобы принять меры, если тот очнется раньше времени.

Теперь предстояло самое сложное и опасное. Дверь в сарай оставалась открытой, и те, кто был внутри, могли услышать непонятные звуки снаружи, а то и звуки борьбы. Гуров понимал, что Кучеров, ввязавшись в это спасение с молодыми полицейскими, очень сильно рисковал. Если сейчас им окажут вооруженное сопротивление, если кто-то из сержантов пострадает, то подполковнику не сносить головы. И дело может для него кончиться кое-чем похуже, чем банальное увольнение из органов. По всем правилам, несмотря на то что перед ним был полковник полиции из самого МВД, он обязан был поставить в известность дежурного по городу и выполнять указания дежурного и того, кто начнет всю эту операцию. И уж никак не ввязываться в преследование, а тем более в задержание, с молодыми, неопытными, не прошедшими первоначальную подготовку сотрудниками. К тому же Кучеров прекрасно знал, что Гуров в полиции уже не служит. Это следствие установит с легкостью, свидетелей, что Кучеров встречался с кандидатом в мэры Гуровым, более чем достаточно.

Но сейчас думать об ответственности было некогда. На кону стояла жизнь молоденькой девушки, оказавшейся в руках бандитов. Гуров, максимально тихо ступая по земле, бросился в сторону сарая. Отсутствие порожка уберегло от предательского скрипа ступенек. За дверью было темно, но где-то по низу пробивалась тоненькая полоска света. Еще шаг, и Гуров понял, что сарай перегорожен большим куском брезента, откуда и шел этот слабенький свет. Последняя мысль, которая мелькнула в голове Гурова, прежде чем он рванул брезент в сторону, была о том, что сейчас он нарвется на выстрел в упор, и поделом ему будет.

Внутри не могло быть больше двоих или троих преступников, с учетом вместимости машины и того, что один уже лежал оглушенный на улице. Да и Катя вроде говорила в телефон, что, мол, втроем справились с одной девушкой, и Гуров очень надеялся, что расслышал правильно. Выстрела он сейчас боялся не из-за себя. Его больше беспокоило, что могут пострадать молодые ребята, которые идут за ним, и Катя. Сыщик даже намеревался максимально принять все самое опасное на себя, чтобы никто из них не пострадал.

Первый же порыв ворваться в сарай с криком «Руки вверх!» Гуров в себе подавил. Здесь это сейчас не годилось. Наоборот, те, кто внутри, услышав крик, сразу потянутся к оружию. Исключать наличие оружия у бандитов нельзя, значит, входить надо спокойно, обескуражить своим появлением.

Прежде чем отодвинуть брезент и появиться перед глазами тех, кто был внутри, Гуров откашлялся, потом спокойно взялся за брезент и шагнул внутрь. Ситуацию он оценил сразу, одним коротким взглядом. Слева у стола сидела Катя, рядом стоял молодой парень с обычным лицом «не злодея». А прямо перед Гуровым на лежанке из досок сидел совершенно иной тип – самодовольное наглое лицо, жесткие складки у рта, недобрый прищур. Эти глаза пристально смотрели на вошедшего незнакомого мужчину, а рука тянулась куда-то за спину.

Немая сцена, длившаяся всего секунду, может, даже меньше, завершилась бурным разрядом энергии. И опять помогла Катя. Каким образом работал мозг этой талантливой девушки, Гуров так и не смог понять за все время, что прошло с ее похищения. Но она снова удивила многоопытного сыщика своей непредсказуемой быстрой реакцией. Не меняя позы, Катя вдруг бросила свое гибкое тело на парня, стоявшего рядом со скучающим видом. Тот, очевидно, по своей неопытности, понял все намного позднее других участников мизансцены. Он просто смотрел на вошедшего Гурова, тем самым отвлекшись от Кати.

А девушка повисла на его шее, успев влепить коленкой крепкий удар ему прямо в промежность. Парень согнулся пополам, а Катя заученным броском через бедро опрокинула его со стуком на пол.

Но все это мелькнуло перед Гуровым где-то в боковом зрении. Он понимал, что в его распоряжении нет ни доли секунды, потому что рука с пистолетом вот-вот появится из-за спины главаря, возможно, что и со снятым предохранителем.

И Гуров прыгнул. Прыгнул, отбивая локтем выставленную в последний момент ему навстречу ногу главаря. И они оба упали на лежанку. Сзади с топотом и криками уже врывались полицейские с Кучеровым, а пистолет в руке главаря медленно опускался. Гуров сделал единственное, что можно было сделать в его неудобном положении, – ударил левой рукой сверху вниз по руке с пистолетом.

Тут же прозвучал громкий выстрел, как это бывает в маленьком замкнутом пространстве. Он ударил по ушам резкой болью, отдаваясь звоном и проникая в ноздри кислой вонью пороховых газов. Кто-то вскрикнул в дверном проеме, а левая нога Гурова уже взвилась, припечатывая руку с пистолетом к лицу главаря. Пистолет отлетел в сторону, из разбитой брови брызнула кровь, а Гуров рывком вывернул руку бандиту, сгибая его вдвое на лежанке.

Все было кончено. Лежавшего вниз лицом главаря «вязали» двое сержантов, Кучеров поднимал за шиворот молодого парня, отдирая от него хищно оскалившуюся Катю.

– Как же ты… – Гуров не нашел слов, чтобы выразить свое восхищение и радость. Он прижал девушку к себе и начал гладить ее по волосам, плечам, спине.

– Я верила, что вы… что ты обязательно все поймешь, папка! И успеешь меня спасти.

Несмотря на бодрые слова, Катю основательно трясло в нервном ознобе. Гуров зашептал ей на ухо, что все позади, что нужно быстро собраться и начать работать, пока задержанные еще тепленькие и в растрепанных чувствах, особенно тот молоденький, которого она сама свалила на пол. Оставив Катю, Гуров приказал вывести главаря на улицу, а парня ткнул лицом в стену, чтобы тот стоял и не оборачивался.

Вспомнив вскрик после выстрела, он озадаченно пытался понять, что же произошло. Оба сержанта целы и невредимы, как, собственно, и сам подполковник. Правда, у одного сержанта по виску текла тоненькая струйка крови то ли от пореза, то ли… Гуров увидел над краем полога отщепленный кусок потолочной балки. Свежий скол, торчавший безобразным неровным куском дерева в том месте, куда, наверное, попала пуля. Ясно. Сержанта просто поцарапало осколком древесины, или тот воткнулся ему около брови, вот он и вскрикнул от неожиданности.

Парень испуганно стоял у стены, и по спине было видно, как он напуган, как горбится, словно ожидает удара. Гуров рывком развернул несчастного лицом к себе и прошипел:

– Ты понял, в какое дерьмо вляпался? Не понял? Тогда я тебе объясню, придурок сопливый!

Рванув его в сторону лежанки, Гуров так сдавил парню шею, что тот даже пискнул от боли. Но сыщик не собирался церемониться. Он согнул свою жертву вдвое и уткнул носом в пятна свежей крови на грязном вонючем матрасе. Свободной рукой извлек из кармана мобильный телефон и привычным движением одного пальца стал входить в режим диктофона. Оставалось только нажать кнопку «оk», но Гуров не торопился. Сейчас ему предстоял небольшой монолог, который записывать не стоило. Это выглядело бы, как давление на подозреваемого.