Таксисты Нью-Йорка, в свою очередь, предсказывали лишь усугубление пробок и вообще чуть ли не конец света на дорогах, поскольку они не смогут ни высматривать голосующих пассажиров, ни нормально парковаться, чтобы их подобрать или высадить.

В 2009 году движение по Бродвею закрыли, и Таймс-сквер моментально превратилась в популярнейшую и крупнейшую в мире пешеходную зону. Кроме того, устранение диагонального автомобильного потока помогло избавиться от пробок и на продольной Седьмой авеню. (Фото: NYC DOT)

Другие издания вели себя посдержаннее, но все-таки скептически и настороженно. В классической нью-йоркской манере они освещали проект таким образом, чтобы, если он закончится полным фиаско, можно было позлорадствовать, дескать: «Мы же предупреждали!», а если выйдет что-то путное, заявить: «Ну и чего тут такого особенного?»

Иными словами, Блумбергу и Садик-Хан под видом спасательного конца конструктивной критики предлагалось ровно столько веревки, чтобы сделать петлю и повеситься. «Если все получится, – писал один таблоид в редакционной передовице, – Садик-Хан станет пусть и маленькой, но героиней. Если нет – козой отпущения»[178].

А затем настал момент, когда мосты были сожжены и оставалось только действовать, довершая начатое. Около семи часов вечера в канун Дня поминовения[179], стоя в окружении дорожно-строительных бригад Департамента транспорта и любопытствующих зевак, мы переглядывались, будто обмениваясь немым вопросом: «Как это все выйдет?» Потом мы дружно затаили дыхание… и дали отмашку, по которой рабочие выкатили и поставили на попá, перегородив проезжую часть, ярко-оранжевые бочонки, обозначающие закрытие уличного движения. Всего-то несколько простых и недорогих пластмассовых емкостей, установленных поперек Бродвея, ознаменовали своим появлением конец легендарной пробки на его пересечении с Таймс-сквер.

Перекрытию движения предшествовали несколько часов натуральной паники: мы вдруг припомнили студентов-художников, немедленно рассевшихся с этюдниками на Мэдисон-сквер… А чем заняться прохожим в количестве 356 000 человек, ежедневно пересекающим Таймс-сквер, как только Бродвей откроется в новом качестве пешеходной зоны? Уличные столики и стулья для кафе мы, конечно, заказали, но колеса механизма муниципальных закупок – не наши строительные бочонки, они крутятся медленно и со скрипом, доставки заказа ждать придется неделями. Момент был очень волнующим, но тут не обошлось без творческого озарения и просто удачи. Тим Томпкинс из «Альянса Таймс-сквер» принялся обзванивать всех подряд в поисках дешевых скамеек, и ему повезло: в хозяйственном магазине Pintchik в Бруклине на складе отыскалось целых 376 раскладных пляжных шезлонгов всего по 10,74 доллара за штуку, да еще и разноцветных, как леденцы[180].

Результатом стал незамедлительный и сенсационный успех новой бродвейской постановки. Не прошло и пары минут после перекрытия движения, как ни единого свободного шезлонга не осталось. Народ целыми семьями устремлялся к ним, торопясь застолбить сидячее место со своими пакетами с покупками. Все улыбались друг другу, будто вспоминали увиденный недавно мюзикл в Ahmonson Theater, а многие так просто расселись и любовались на уличные огни с таким видом, будто шезлонги тут стояли испокон веков. Главное же, люди сразу поняли, что теперь тут можно просто остановиться и сфотографироваться, не боясь, что тебя затолкают или облают хамоватые таксисты или угрюмые ньюйоркцы. Тут же, откуда ни возьмись, нарисовались уличные музыканты и танцоры, и вся улица завертелась в вихре головокружительного представления, собиравшего толпы зрителей. Подсуетившиеся разносчики фастфуда раздавали дармовые хот-доги. Кто-то уже успел надеть бейсбольные перчатки и отрабатывал прием мяча на внезапно освободившемся пространстве…

Столкнувшись со столь неожиданной и стремительной переменой, СМИ принялись обсуждать не столько достоинства нововведения, сколько уместность китчевых пляжных шезлонгов в центре города.

В интервью The New York Times Тим Томпкинс рассказывал: «Мне чего только люди не говорили – начиная с того, что я гений, и заканчивая тем, что это полный отстой, а я его вдохновитель. При этом все проскакивают мимо ключевого момента – переделки этого участка под пешеходную зону – и сразу переходят к вопросам о том, правильно ли все это теперь смотрится»[181].

А ведущий ночного ток-шоу Дэвид Леттерман[182], чья студия окнами выходила как раз на Бродвей чуть выше Таймс-сквер, так и вовсе скривился: «Зоопарк какой-то устроили. Осталось только холодильники для них [туристов] расставить на каждом углу, чтобы им уютнее там сиделось»[183].

Тот факт, что в заголовки попали пляжные шезлонги, а не решенные транспортные проблемы, стало, по сути, ознаменованием победы движения за высвобождение уличного пространства для пешеходов. Голосов против самой идеи уже не раздавалось. Сами же шезлонги протянули с месяц, не дольше, и были заменены более прочными и элегантными столиками и стульями для уличных бистро. Кстати, самые стойкие из тех первых шезлонгов были с успехом проданы с аукционных торгов на eBay, но и себе я оставила на память один из них. Он так и стоит рядом с моим рабочим столом в офисе.

Чудо на углу 34-й улицы и Бродвея: новые трапеции пешеходных зон вместо вечного затора на диагональном пересечении. (Фото: NYC DOT)