Обычно подруги собирались в гостиной или на кухне, но сегодня Наташа повела их в гостевую комнату, практически всегда пустовавшую, и лишь изредка занимаемую засидевшимися друзьями. Она осторожно открыла дверь, опять предупреждающе прижала палец к губам и махнула рукой, приглашая войти.

В просторной комнате, затемненной полузакрытыми шторами, на разложенном диване спали две маленькие девочки. Светловолосые, с ямочками на щеках, они были похожи на двух ангелочков, сладко спящих и тихо посапывающих. Совершенно похожие друг на друга, они даже спали одинаково, разбросав пухлые ручки в стороны.

Подруги застыли в умилении. Маша смотрела с удивлением, потом взгляд ее потеплел и стал нежным. Таиска, конечно, пустила слезу. Она часто моргала и не могла проронить ни слова, в горле стоял комок. Наташа тихо подошла к дивану, опустилась на коленки, и, затаив дыхание, рассматривала хорошеньких малышек.

— Это что за два маленьких чуда? — К Таиске вернулся дар речи. — Какие хорошенькие, какие славненькие. Я так хотела девочку, но у меня два сына. Мальчики тоже хорошо, но девочки — это такое эстетическое наслаждение. Просто, глаз не отвести. А спят-то как сладко.

— Тая, угомонись. — Маша пришла в себя. — Хватит ворковать. Спроси лучше, почему две крошки спят в квартире Светловых, почему Наташа так неожиданно взяла отпуск и почему у нее глаза на мокром месте?

— Девочки, какое, оказывается, счастье, смотреть на спящих детей. — Шепотом сказала Наташа, не поворачивая головы. — Они такие замечательные.

— Так, давай все по порядку, и лучше на кухне, я с утра только чашку кофе выпила.

Перебравшись в кухню и удобно устроившись, Маша и Тая вопросительно уставились на Ташу, которая очень медленно, как им показалась, резала сыр для бутербродов.

— Лучше я умру от голода, чем от любопытства, — не выдержала Мария, — садись уже и рассказывай. Она передвинула ближе к себе разделочною доску, миску с овощами и занялась салатом.

— Утром, как только я вошла в кабинет, — нараспев начала Наташа, — звонит Светлов и просит, чтобы я срочно оформила отпуск на пару недель, ухудшилось состояние одной его пациентки…

— А причем здесь его пациентка? — Перебила Таиса.

— Тая! — укоризненно воскликнула Маша и пнула ее по ноге.

— Да что вы меня постоянно пинаете, — надулась Таиса, — уже спросить нельзя!

— С твоими вопросами и с ее манерой разговаривать, мы и до вечера ничего не узнаем. Продолжай, Таша!

— Так, вот. У Сони и Лизы только бабушка, не перебивай, — теперь Наташа осадила Таю, увидев, что та опять открыла рот, — да, так зовут девочек. Сейчас их бабушка лежит в отделении у Светлова. Саша в пятницу разрешил оставить девочек у нее в палате под присмотром медсестры, но сегодня ей стало хуже. Саша считает, что это от переутомления, девочки подвижные, шумные, и винит во всем себя. Возвращать их в детское отделение опасно, они могут заболеть. Теперь они поживут у нас, Нина Петровна, их бабушка, разрешила. Это лучше, чем детское отделение или приют.

— Таша, ты отдаешь себе отчет? Ты понимаешь, насколько это серьезный шаг. То, что ты к ним привяжешься, ты человек взрослый, как-нибудь переживешь. А они? Две недели для них целая жизнь, как ты их потом от себя отрывать будешь? Это же стресс!

— Маша, ну что ты такая категоричная! — Возмутилась Тая, — Ты думаешь, в приюте у них не будет стресса, кругом чужие люди.

— А Светловы родные, хочешь казать?

— У Таши им будет лучше!

— Никто и не спорит, что лучше. Но только на две недели, а потом?

— Девочки, перестаньте, это целых две недели счастья. И я от них не откажусь.

Скрипнула дверь и в кухню одна за другой вошли девочки трех лет, шлепая босыми ножками. Сначала они очень внимательно рассматривали притихших женщин, затем одна подошла к Наташе и склонила голову ей на колени. Другая, не обращая внимания на взрослых, придвинула стул поближе к столу и ловко на него вскарабкалась. Дотянулась до кусочка сыра, смяла и размазала по столу. Наташа боялась дышать, Тая довольно улыбалась.

— Ну, у вас и вид, плакать хочется, вы млеете от удовольствия, а ребенок без носочков на холодном полу. Таша, быть мамой, тяжелая работа. — Маша осторожно взяла малышку на руки, та не сопротивлялась. — Неси одежду и горшок. Как же вас различить? А где у нас Лиза?

— Вот Лиза, — сказала малышка на стуле и показала пальчиком на сестричку.

— Так, Тая, Лизе заплети одну косичку, а Соне две. Потом разберемся. А мне уже пора, — сказала Маша и поцеловала Лизу в макушку. — Солнышко, иди к Таше, а то тетя на свидание опоздает…

До окончания рабочего дня оставалось почти два часа, Маша решила, что не сможет сосредоточиться на работе и не спешила. Прогулочным шагом она шла по солнечной стороне улицы, поглощенная своими мыслями. Как быстро может измениться наша привычная жизнь. Неожиданная встреча одному разобьет сердце, а другого, наоборот, сделает счастливым. Один телефонный звонок подарит свободу выбора или загонит в рамки условностей. Случай предоставит возможность рискнуть и наградит за смелость или отказаться от риска и жалеть об этом. Ее подруги предпочли рисковать стабильностью в семье, отношениями с любимыми и близкими, чтобы прочувствовать новые грани жизни. Мария подумала, что ей особо нечем рисковать, разве что устоявшимся комфортным образом жизни. А отношения с Марком внесут новые эмоции и яркие впечатления. Она это знает, этого ждет, ее сердце начинает биться сильнее только от одной мысли о нем и мир становится чудесней.

Вдохнув полной грудью и улыбнувшись незнакомому прохожему, с хорошим настроением она задержалась напротив витрины магазина, соседствовавшего с ее офисом, чтобы поправить прическу. Мимо проехал знакомый джип и затормозил не далеко от входа, Марк вышел и уже направился к двери, но оглянулся на окрик. Из машины выскочила Настя довольная и радостная, догнала его, прильнула и что-то сказала. Марк обнял ее одной рукой, другой поправил ее спутавшиеся волосы. Потом она сдернула с себя серый палантин, расшитый шелком и, играючи, накинула его на шею Самойлова.

Маша быстро отвернулась, смотреть на эту идиллию было невыносимо. Сердце тревожно забилось, в висках застучало. Несколько секунд, показавшихся вечностью, она находилась в прострации. Ни мыслей, ни эмоций, пустота. Чувства нахлынули вдруг и все сразу: недоверие, страх, безысходность, непонимание, обида. Эйфория улетучилась без следа. Значит, Марк соврал, когда говорил, что расстался с Настей. Зачем? Только для того, чтобы провести ночь с Марией? Глупо! Больше всего Машу задело то, что поверх легкого жакета Насти был наброшен серый шарф, забытый ею у Марка. Значит, Настя вернулась, или она не