1963 г.

ТРУДЯЩИЙСЯ ТУНЕЯДЕЦ

Дверь нашего кабинета распахнулась, и на пороге возник взъерошенный человек с мешком на плече. Незнакомец протиснулся в комнату и сбросил ношу, отчего пол загудел, как при бомбежке. Мешок был набит какими-то изделиями из чугуна и древесины, и мы поняли, что видим перед собою изобретателя.

— Вы как считаете, шахматы — это искусство или спорт? — спросил странный пришелец и, не дожидаясь ответа, выпалил: — Шахматы теперь относят к спорту. Но у шахматистов работают мозги, в то время когда мышцы не работают, а это уже не спорт. Вот я и придумал шахматы, где умственная деятельность игрока совмещается с физическими упражнениями. Предположим, игрок надумал своим офицером убить туру противника. Но найти правильный ход теперь мало. Ему надо кинуть своего офицера так, чтобы сшибить туру. Все это развивает силу и ловкость…

— А если игрок промахнется?

— Тогда он должен попасть в туру ядром. Правилами это разрешается. Только с него удерживается четыре очка. Два раза промахнулся — с доски снимается пешка; в ней как раз восемь очков. Может быть, сыграем для вашего понятия?

— Не надо. Идея доходит. И долго вы конструировали свои шахматы?

— Долго. Я ведь тружусь по счетной части. Вот и мастерил на работе между делом. Ну как, принимаете новые шахматы к внедрению в быт?

— Видите ли, вам, наверное, надо обратиться в еженедельник «64» или в шахматную федерацию…

— В шахматную федерацию! — взревел изобретатель, собирая все свое изобретение в мешок. — Вы думаете, что эти хилые догматики, которые не в силах оторвать полновесную фигуру от доски, станут поддерживать новое, передовое? Но будущее покажет, что Балысаев прав…

Что ж, будущее может показать всякое. Возможно, когда-нибудь мы прочтем в шахматной литературе, как гроссмейстер Евгений Васюков добился редкой по красоте победы над гроссмейстером Давидом Бронштейном, удачно применив белое чугунное ядро против пешечного фланга черных. А возможно, ничего подобного не прочитаем. Загадывать вперед не беремся. Прогнозированием будущего занимаются люди иных профессий. А фельетонисты пытаются разгадать загадки настоящего. Это нелегко. Попробуйте, например, отгадать, каким образом счетовод Балысаев, находясь на работе, умудрился с помощью нехитрого бухгалтерского инвентаря отлить четыре чугунных ядра да еще обтесать тридцать два березовых полена разной конфигурации общим объемом в полтора кубометра!

Прояснить этот вопрос сам изобретатель отказался. Он ушел, выкрикивая в грубой форме, что мы якобы сбрасываем со счетов значение самодеятельного творчества масс.

Со счетов мы, конечно, ничего сбрасывать не собираемся. Мы стоим за полное развитие личности, за полный расцвет талантов и дарований. Но при одном условии: если это развитие и этот расцвет протекают в свободные часы, а не в рамках служебного времени. Между тем нам известны случаи, когда в этих самых рамках служебного времени изобретаются не только новые шахматы, но делается много других самых разнообразных, но, увы, бесполезных дел, не имеющих ничего общего с профилем данного конкретного учреждения и с задачами, стоящими перед ним.

Десять работников комбината искусственных кож за двадцать четыре часа рабочего времени совершили оздоровительное восхождение на близлежащую горную вершину…

На заводе медицинского оборудования принят порядок, по которому желающие дудеть в различные духовые инструменты могут заниматься этим в служебные часы. Год еще не кончился, а сотрудники, образовавшие самодеятельный оркестр, продудели в альты и басы в общей сложности сто пятьдесят четыре рабочих дня…

В одной организации, подчиняющейся непосредственно министерству, в рабочие часы проводился турнир по бильярду с числом участников в шестнадцать человек. Турнир был организован по круговой системе, поэтому каждый соревнующийся играл с пятнадцатью своими конкурентами по две партии в «пирамиду»…

В большом приволжском городе врачи многих медицинских учреждений, явившись на службу, занимаются в кружках, слушают лекции, проводят профсоюзные собрания групп, обсуждая на них вопросы улучшения обслуживания населения. А больные ждут приема по три часа.

В толстый литературный журнал поступила рукопись поэмы Юлиана Халатова «Выигрыш по облигации» на полторы тысячи бездарнейших строк. В эпилоге, имеющем форму беседы автора с проницательным читателем, Юлиан Халатов переходит от резвых стишков к свирепой грозе. Он пишет:

«Дарогие друзя читатели прашу не судить миня строга за литературныи пагрешности и арфаграфические ашибки. Стихи я абычно пишу в камандировках когда ежу заготавливать лес от трех калхозов нашего Знаменского района…»

Впрочем, далеко не всякий бездельник строит из себя изобретателя, музыканта или поэта. Гораздо чаще лодырь предстает в своем первозданном, незамаскированном виде. В рабочее время стихов он не пишет, шахмат не изобретает и не пиликает соло на контрабасе. Просто он работает спустя рукава или совсем не работает. На одном из уральских заводов мы проводили фотографирование рабочего дня бригады станочников. И вот что у нас получилось:

7 ч. 45 м. — начало работы (к работе приступил только один рабочий из трех).

9 ч. 20 м. — 9 ч. 40 м. — перекур с участием двух других появившихся членов бригады.

9 ч. 40 м. — 9 ч. 55 м. — работа.

9 ч. 55 м. — 10 ч. 20 м. — перекур.

10 ч. 20 м. — 11 ч. 40 м. — перерыв на обед.

11 ч. 40 м. — 11 ч. 55 м. — бесцельное хождение вокруг цеха.

11 ч. 55 м. — 13 ч. 00 м. — работа.

13 ч. 00 м. — 14 ч. 00 м. — прием членских взносов, разговор о предстоящем футбольном матче.

14 ч. 00 м. — 14 ч. 30 м. — уборка оборудования.

А между тем на стене этого цеха можно видеть большое полотнище, призывающее всемерно способствовать росту производительности труда и укреплять трудовую дисциплину.

Мы не знаем, висят ли лозунги о трудовой дисциплине над входом в научно-исследовательский институт коневодства. Если не висят, то надобно повесить. Ибо трудовая дисциплина в институте коневодства хромает, можно сказать, на все четыре ноги. Отдельные работники ходят в институт лишь по особому приглашению. А если такового приглашения не поступает, то они обитают бог знает где и занимаются бог знает чем. Впрочем, не каждый сотрудник, получивший приглашение, может оперативно прибыть в институт. Как же тут прибудешь, если, к примеру, из двадцати работников лаборатории физиологии семеро постоянно проживают в другом городе и, судя по всему, даже зарплату получают по почте.

Что говорить, встречаются у нас такие работнички, которые научились превращать трудовые будни в сплошные праздники. Они никогда не откладывают на субботу и воскресенье то, что можно сделать в понедельник или, допустим, в четверг. Наблюдение за некоторыми учреждениями убедило нас в том, что отправление служебных обязанностей совсем не мешает некоторым лицам:

рассказывать сослуживцам свежие анекдоты, обмениваться бытовой информацией, обсуждать моды предстоящего сезона, разгадывать ребусы, вести таблицы футбольного и хоккейного чемпионатов;

звонить родным и знакомым, писать письма иногородним друзьям, а также составлять заявления в местком о материальной помощи;

посещать сапожные и