– Мне тоже надо тебе кое-что сказать.

Ее голос звучал неуверенно и как-то виновато. У Бена внутри снова все сжалось.

– Ну что такое?

– Обещай, что не будешь сердиться, – попросила Дани, крепко прижимаясь к нему.

– Да в чем дело, не томи!

Бен выпрямился, пытаясь заглянуть Дани в лицо, но она виновато отводила глаза в сторону.

– Ну же, Дани?

– Помнишь, я сказала, что совсем не могу иметь детей?

– Помню, конечно.

– Ну, в общем, это не совсем так. То есть, мне удалили не все органы, и теоретически я могу забеременеть с помощью искусственного оплодотворения. Есть такая вероятность.

Бен глубоко, облегченно вздохнул и, обхватив Дани за плечи, снова откинулся на спинку дивана. Она никуда не уйдет. Останется с ним.

– Почему же ты мне сразу об этом не сказала? – спросил он мягко, хотя уже догадывался об ответе.

Ею руководил страх. Страх опять обмануться, быть брошенной. И гордость. Дани не хотела жалости, не желала чувствовать себя не то увечной, не то неполноценной. И, может быть, в том, что она тогда скрыла от него правду, была и своя положительная сторона. Потому что теперь Бен точно знал, что любит Дани – всякую, любую. Она для него важнее всего. Он хочет прожить свою жизнь рядом с ней, вместе с ней – загадочной, неповторимой, удивительной.

– Ты не обиделся? – Теперь уже Дани заглядывала Бену в глаза, словно ища в них ответа на все свои невысказанные вопросы. – Я хотела убедиться, что ты полюбил меня ради меня самой. Понимаешь, мне все время казалось, что любой мужчина, узнав, что я бездетна, тут же откажется от меня. Ну… я боялась этого так же, как ты все время боялся, что красивая женщина будет использовать тебя только ради денег. И я подумала, что через месяц, когда наша страсть утихнет, ты, может быть, опомнишься и скажешь себе: зачем мне такая жена, которая не может родить мне детей, зачем мне неполная семья? Но если через месяц ты все равно захочешь на мне жениться, даже зная, что я бездетна, тогда я поверю, что ты действительно любишь именно меня.

– Я люблю именно тебя, – подтвердил Бен с улыбкой. – Все остальное неважно. Главное, чтобы мы были вместе.

– О, Бен, я так счастлива! Мне просто не верится, что все это не сон. Я слишком долго боялась даже мечтать об этом; я так давно тебя люблю.

– Неужели? Не может быть! – Бен невольно расплылся в счастливой улыбке. – Все это время я был уверен, что ты меня терпеть не можешь. И очень из-за этого мучился! – добавил он грозно.

Но Дани только рассмеялась в ответ.

– Кстати, ты до сих пор ни разу не говорила, что любишь меня, – сообразил вдруг Бен.

– Мне сложно было в этом признаться вот так, сразу.

– Ничего себе «сразу»! – возмутился он.

– И к тому же все это время я твердила себе, что не люблю тебя, что между нами не может быть ничего общего.

– Но почему?

– Во-первых, ты сразу же чем-то неуловимо напомнил мне Жиля. А во-вторых, ты был женат на этой ужасной Джесси. Я, как только увидела ее, сразу же подумала: как он может ее любить? А потом встретилась с тобой взглядом и вдруг поняла, что ты ее совсем не любишь. Но, раз не любишь, но живешь с ней, значит, тебе нужны от нее дети, а не она сама. Я решила, что ты неверный муж и неискренний человек. Тебе нельзя доверять, от тебя надо держаться подальше – ты такой же, как Жиль.

Бен промолчал, поскольку действительно не любил Джесси. Только понял это, к сожалению, слишком поздно.

– Каждый раз, как я видела тебя, я разрываясь между любовью и ненавистью. При виде тебя у меня начинала кружиться голова от желания. Чтобы скрыть это, я принималась тебя дразнить, говорила любые гадости, лишь бы не дать себе расслабиться.

– Особенно тяжело стало бороться с собой после того, как ты развелся. Ты вдруг стал таким доступным и близким. Я точно знала: стоит мне только захотеть, и ты будешь моим. На какое-то время. А потом повторилась бы история с Жилем. Во всяком случае, мне тогда так казалось. Ты был так на него похож.

– Неправда! Я на него абсолютно ничем не похож! – возмутился Бен.

– Сейчас я так и не думаю. Но тогда все было совсем иначе. Я не могла позволить себе влюбиться во второго Жиля. Я бы этого просто не перенесла. Между прочим, в нашем споре, когда мы записывали свои желания, я твердо решила проиграть. Поэтому я могла написать все, что угодно.

– И мне вдруг ужасно захотелось попросить тебя жениться на мне. Я знала, что никогда не произнесу эти слова вслух, но хотя бы увидеть их на бумаге Я как бы сыграла сама с собой еще в одну игру, понимаешь? Только ты ничего не должен был об этом узнать. Когда я поняла, что ты все-таки прочитал мою записку, меня в первый момент чуть удар не хватил. Я была готова под землю провалиться от ужаса и стыда. Никак не ожидала, что ты такой находчивый и хитроумный.

– Никакой я не хитроумный, – горячо возразил Бен. – Я всегда говорю то, что думаю.

– Я очень люблю тебя и хочу быть откровенным с тобой. Поверь, я женился на Джесси в полной уверенности, что люблю ее. Только гораздо позже стало ясно, что это была не любовь, а сексуальное влечение. Джесси здорово вскружила мне голову, она очень ловко сумела изобразить безумную страсть, а это всегда лестно любому мужчине.

– В результате я совершенно запутался. Мне казалось, что Джесси любит меня, а она лишь притворялась, поскольку ее интересовали мои деньги. А с тобой все было наоборот. Я так долго убеждал себя, что между нами существует только сексуальное влечение, а искренние чувства невозможны, что чуть не прохлопал самую настоящую любовь. Но ты прекрасно маскировалась! Вечно кидалась на меня, как дикая кошка.

– Да, я вела себя ужасно, – согласилась Дани, хмыкнув.

– Ты была восхитительна.

– Что, правда? – не поверила она.

– Ну да. Мне всегда нравились непокорные женщины. Ты каждый раз бросала мне вызов, который я не мог не принять. Ты держала меня в напряжении, сводила с ума.

– А ты сводил с ума меня. Я, в общем, догадывалась, о чем ты попросишь в своей записке. К тому моменту, как мы встретились в ту ночь в гостинице, я уже ни о чем думать не могла, кроме любви с тобой. Меня безумно возбуждал каждый твой взгляд, не то что прикосновение.

– Я и сам чувствовал себя не лучше, – признался Бен, крепче прижимая к себе гибкое женское тело. – Между прочим, мы не виделись с тобой целую неделю. И не только не виделись, – добавил он, начиная расстегивать пуговицы на ее блузке.

Прикрыв глаза и слегка откинув голову, Дани ждала, когда же он расстегнет их все. Но на последней пуговке рука Бена неожиданно замерла.

– В чем дело? – Ее веки беспокойно дрогнули. – Почему ты остановился?

– Сначала скажи, что любишь меня. Я хочу услышать, как ты это произносишь.