– Я готов к трудностям, – сказал я. Меня чуть не стошнило, когда я услышал слова, слетевшие с моего языка.

– И ты даже не представляешь себе, – сказал Горди, – сколько трудностей тебя ожидает. Ты будешь теперь работать и за Джоан, и за Кроуфорда. Ладно, Йоши-сан хотел сказать тебе несколько слов.

Танака торжественно наклонил голову:

– Моя лучшее поздравление – вы.

– Спасибо.

– У вас теперь – очень ответная – работа.

– Какая работа?

– Ответ – свет – нная.

– Ответственная, да.

– Трудные времена для наш бизнес.

Я кивнул.

– Очень сложная времена.

– Я понимаю.

– Я не думаю вы понимать, сколько сложная, – тихо сказал Танака.

– Спасибо вам, Йоши-сан, – сказал Горди. – А теперь я бы хотел обсудить со Стэдманом подробности вознаграждения за его новую работу. Йоши-сан, если вы не против, я хотел бы сделать это наедине.

Танака встал, опустил голову в прощальном поклоне и вышел из кабинета.

– Вы не могли бы закрыть дверь? – крикнул ему вдогонку Гордии. – Спасибо, Йоши-сан.

У меня было твердое намерение продемонстрировать Горди, что я не бессловесная тварь и вполне могу брать инициативу на себя. Курт мог бы мной гордиться.

– Что касается моих требований к заработной плате… – начал я.

– Твои требования? – Горди просто выплюнул эти слова. – Я тебя умоляю. Мы не за столом переговоров. Ты либо соглашаешься с тем, что тебе предлагают, либо нет. Я сказал «обсудить» только для того, чтобы выпроводить из офиса проклятого япошку.

Я выдержал его взгляд и кивнул, ожидая продолжения, – проявление инициативы было здесь явно не к месту.

Горди сообщил мне, сколько я теперь буду получать, и я постарался скрыть улыбку. Это было больше, чем я ожидал. Значительно больше.

– Ты не был для меня кандидатом номер один, думаю, для тебя это не секрет, – сказал Горди.

Теперь я понял, почему при разговоре присутствовал Йоши. Он был наблюдателем, гарантом того, что воля Токио действительно соблюдена. По крайней мере, лишним напоминанием для Горди, кто заказывает музыку. Наверняка это бесило Горди – формально его подчиненный, который едва говорил по-английски, указывал ему, что делать.

– Постараюсь оправдать ваше доверие, – сказал я.

Он враждебно смотрел на меня в упор:

– Я уже говорил тебе, что мы по уши в дерьме, которое валится на нас из Токио. Позволь мне раскрыть тебе, откуда оно льется. Думаю, тебе знакомо имя Хидео Накамура.

– Конечно…

Несколько недель назад по электронной почте был разослан пресс-релиз, в котором говорилось, что президент и исполнительный директор Entronics, парень по имени кто-то-там-Икехара, получил «повышение», и теперь его должность займет некий Накамура. Никто ничего не знал про этого Накамуру – от нас это было слишком далеко в небесах. Но ходили слухи, что старый президент, Икехара, стал тем, кого японцы называют мадогива-зоку, то есть «смотрящий из окна». Фактически это означало, что его отправили на пенсию. В Японии не принято увольнять высокопоставленных менеджеров. Вместо этого им приходится терпеть унижение, получая зарплату за просиживание в офисе без реальной работы, все, что им остается, – это часами смотреть в окно. Они на самом деле выделяют такому менеджеру рабочее место у окна, что в Японии, оказывается, совсем не такая большая удача, как здесь. В Японии офис в конце коридора означает конец карьеры.

– Я летал в Санта-Клару, чтобы встретиться с этим Накамурой, – он очень умен. Очень дружелюбен. Хорошо говорит по-английски. Любит гольф и виски. Но этот парень – палач. Вполне мог бы облачиться в черный балахон с колпаком и носить с собой веревку. Его назначили потому, что очень большие ребята в токийском небоскребе нами недовольны. Им не нравятся наши результаты. Именно поэтому они купили американское подразделение Royal Meisters – хотят большего присутствия на американском рынке.

– Понятно.

– Так что нам придется доказать Накамуре, что мы тоже кое-чего стоим. Ты сможешь?

– Смогу.

– Можешь заставить ребят работать лучше? Подхлестнуть их?

– Конечно.

– Можешь вытащить кролика из шляпы?

Я уже почти было собрался сказать: «Я сделаю все, что смогу» или «Обязательно попытаюсь», но вместо этого произнес:

– Вы сами знаете, что могу.

– Я многого от тебя ожидаю. Будешь пахать у меня, как лошадь. А теперь убирайся. Нам нужно подготовиться к еженедельной конференции по телефону.

Я встал.

Горди выбросил руку вперед.

– Надеюсь, я не совершил ошибку, – сказал он.

Я попытался не улыбнуться.

– Вы сделали правильный выбор…

Когда я вышел из кабинета, Мелани улыбнулась мне.

– Передай привет Бобу, – сказал я.

– Спасибо. Кейт тоже привет.

Я направился к себе в офис. Из мужского туалета выходил Кэл Тейлор. Он наградил меня кривой усмешкой и вытер рот тыльной стороной ладони. Я знал, что он только что хлебнул горячительного, чтобы скрасить послеобеденные часы, – в офисе он не мог себе этого позволить.

– Привет, – сказал Кэл и направился ко мне неровной походкой.

– Привет, Кэл, – весело бросил я на ходу.

– Ты выглядишь, как кот около миски со сметаной, – сказал он. Даже пьяным, что было обычным его состоянием, он оставался пугающе проницательным.

Я вежливо усмехнулся и дружески махнул ему рукой. Всю оставшуюся дорогу до офиса я улыбался. Захлопнув дверь, победно вскинул сжатые в кулаки руки вверх, а потом позвонил Кейт на сотовый.

– Привет, малышка, – сказал я, – ты на работе?

– Нет, я зашла в Starbucks выпить кофе с Клаудией.

Клаудиа была школьной подругой Кейт. Она владела огромным трастовым фондом, и, похоже, кроме встреч со старыми подругами у нее не было других дел. Она не понимала, почему Кейт так упорно держится за свою работу.

– Я только что был у Горди, – сказал я как можно нейтральнее, чтобы не выдать себя.

– И? Не слышу радости в голосе. Ничего не получилось?

– Все получилось.

– Что?!

– Меня взяли, – сказал я громче. – Ты разговариваешь с вице-президентом. Желаю почестей.

Она громко взвизгнула:

– О Боже мой, Джейсон! Это же здорово!

– Ты понимаешь, что это значит? Огромное повышение зарплаты. Серьезная премия.

– Мы должны это отпраздновать, – сказала Кейт, – пойдем в ресторан. Я закажу столик.