«А на какой машине надо ездить?»

– «Вот насчет машины ничего не знаю. Знаю, что машин будет несколько, а вот какая модель – иномарки или наши, отечественные, – пока не знаю. Короче, майор тебе все разъяснит. Хочу открыть тебе один секрет, – продолжал полковник. – Работа у тебя будет секретная, болтать никому о ней нельзя. А ты понимаешь, что в силу своих особенностей… – Малинин сделал паузу.

Мишка понял, что они рассчитывали на то, что он ничего никому сказать не сможет, даже если захочет. «Вот и мой изъян мне пригодился», – подумал он.

– «Ну что, согласен? – спросил Малинин.

Мишка кивнул.

– «Хорошо, тогда давай прощаться! – полковник протянул Мишке руку. Тот сильно пожал ее.

Вскоре Миша вышел на улицу. Что же, начинается новая жизнь! Он получил работу, получит машину, по которой очень соскучился. А главное – работая в подразделении по борьбе с организованной преступностью, он получит возможность разобраться с бандюками, которые нанесли ему тяжелое увечье и поломали жизнь…

Более двух недель группа Николая Круглова находилась в Москве. В группу влились бывший оперативный работник РУОПа Сергей Губин и водитель Миша Соломатин. Появление двух новых людей для Круглова не было неожиданностью. Его заранее предупреждали об этом. Поскольку его люди никогда не были в Москве, то им было очень трудно ориентироваться. Поэтому новые ребята пришлись ко двору.

Их маленький коллектив жил дружно. Каждый день проводили тренировки. Снайперы выезжали на полигоны, в тиры, где проводили пристрелки. Человек, который отвечал за взрывные устройства, также занимался своей специальностью, отрабатывая те или иные упражнения, заключавшиеся в том, что он собирал и разбирал различные механизмы, пытался встраивать взрывные устройства в разные бытовые предметы – в пивную банку, в пачку сигарет…

Особая роль уделялась лекциям, которые проводил бывший оперативник Губин. Он каждый вечер подробно рассказывал маленькому коллективу о группировках, которые наводнили Москву, указывал места, где те базируются и где любят тусоваться. Вскоре Николай знал названия всех крупных казино и ночных клубов Москвы, а также примыкающих к ним улиц и переулков.

Миша каждый день совершал различные поездки по городу. Часто в эти поездки брали и Круглова. Но в основном в поездки отправлялся Губин, который показывал на месте клубы, казино и места проживания тех или иных воров в законе и авторитетов.

Одним словом, все шло по намеченному плану. Но Круглов видел, что время от времени у группы возникают проблемы. В основном это было связано с любопытством офицеров, которые служили в дивизии ВДВ. Уж больно подозрительно те посматривали на непонятную группу, которая не показывалась на территории, тихо уезжала куда-то утром и так же тихо возвращалась вечером. И самое интересное, что никто из офицеров спецгруппы не вступал в контакт ни с кем из офицеров дивизии. Это было очень странно для окружающих. Поэтому Круглову неоднократно задавали вопросы, пытаясь войти с ним в контакт.

Конечно, Николай прекрасно понимал, что это обыкновенное человеческое любопытство и никакой цели раздобыть информацию о назначении группы нет. Но он все равно старался отшучиваться, говоря, что они готовятся к переброске в горячую точку, так как версия о личной охране генерала Щукина никак не вписывалась в режим их группы.

Иногда к ним приезжал Золотарев, который интересовался результатами их тренировок. Свои обещания об устройстве их быта он полностью выполнил. Он предоставил им большой телевизор, видеомагнитофон с кассетами, поставил бильярд, стол с настольным теннисом. Принесли книги и журналы. Одним словом, никто с досугом проблем не испытывал. Единственное, что для Николая было неожиданностью, – Сергей Губин и Миша попросились не ездить домой, а ночевать в казарме. Он с удовольствием согласился. Так что теперь вся группа находилась все время вместе и территорию воинской части не покидала.

К лету 1996 года в Москве действовало более тридцати криминальных группировок. Среди славянского крыла особо отличались те, названия которых происходили от названий районов Москвы. Такие группировки тоже были различными. В одних случаях они могли собрать до тысячи бойцов в течение нескольких часов. Примечательно, что в состав такой группировки могли входить не только штатные боевики, но и приглашенные со стороны – друзья боевиков, коммерсанты полукриминального толка.

Наряду с такими в Москве существовали и относительно мелкие группировки, которые насчитывали не более тридцати, а иногда и двадцати человек. Кроме этого, особняком стояли так называемые дворовые группировки, которые обычно брали под опеку не более двух-трех мелких коммерческих структур.

Кроме славянских, в Москве существовали так называемые этнические группировки. Некоторые из них занимались не только преступным бизнесом, но и торговлей на рынках. Но в случае опасности они могли собраться в определенном месте и нанести серьезный удар славянским группировкам.

Славянские и этнические группировки старались не вести между собой военных действий, так как прекрасно понимали, что война никому не нужна – она всегда связана с потерей людей, с оттоком определенных денежных средств и с реакцией со стороны правоохранительных органов. Поэтому славянские и этнические группировки старались жить в мире.

Но криминальный расклад в городе могли поколебать так называемые приезжие группировки – из Сибири, с Урала, с Дальнего Востока, а также из южных областей Российской Федерации. Эти группировки были голодные. Им необходимо было отвоевать место под солнцем, и они вносили дисбаланс в расстановку сил. Отсюда начинались криминальные войны.

Мотивом таких войн могло быть не только вторжение межрегиональных преступных группировок, но и передел собственности. Достаточно сказать, что если какого-либо лидера крупной группировки убивали или сажали на нары, то тут же могла возникнуть новая война. Чаще всего война была междоусобная.

Поэтому криминальные войны были характерным явлением жизни в столице середины девяностых годов.

Сигизмунд Владимирович Чеботаревич работал в мэрии около шести лет. Будучи простым инструктором в одном из райкомов партии Москвы, Чеботаревич почувствовал, как перемены постепенно сводят на нет партийные органы. И когда была отменена шестая статья Конституции о руководящей роли КПСС в жизни страны, многие партийные работники поняли, что наступает конец их карьеры. Но в этот же период резко возросла роль исполнительной власти. И многие партийные работники стали переходить в исполнительные органы. То же сделал и Сигизмунд Владимирович.

Он устроился заведующим отделом одного из районных исполкомов. Его заметили и перевели в мэрию. Через какое-то время он стал отвечать сначала за приватизацию некоторых объектов, а потом – за развитие торговли. Чеботаревич сразу понял, что это золотая жила. Ведь именно через него кооператоры и мелкие предприниматели могли получать торговые площади на всей территории города. Конечно, Чеботаревич не являлся последней инстанцией, кто решал вопрос о предоставлении той или иной торговой площади или места для предпринимателей. Но он являлся той инстанцией, где необходимо получить согласование. Чеботаревич разработал нехитрый прием. Например, приходит к нему предприниматель с просьбой рассмотреть его заявление и написать «Согласен на предоставление того или иного торгового места». А Сизигмунд Владимирович никому никогда не отказывал. Он говорил: да что вы, конечно, мы дадим согласие. Но вот время, за какое это согласие можно было получить, могло растянуться до очень длительного периода. Чеботаревич откладывал это заявление в нижний ящик стола, и оно лежало там до той поры, пока к нему не приходил предприниматель. Он спрашивает: как мои дела? Чеботаревич разводит руками – пока на согласовании, документ должен полежать, созреть… Или другая версия – документ нужно согласовать со специалистами, вы знаете, возникли определенные трудности… Иногда он просто говорил, что на ваше место претендует более влиятельный бизнесмен, с более серьезными связями. Это был прямой намек – мол, давай деньги! Многие предприниматели прекрасно понимали, что не подмажешь – не поедешь, поэтому частенько с такими документами Чеботаревич получал деньги.