— Я чувствую. Просто пока еще не доверяю этому чувству.

В темноте Тэлон находит мою руку под одеялом и прижимает мою ладонь к своей обнаженной груди, к тому месту, где бьется его сердце.

— Это ты чувствуешь, Азия? Чувствуешь, как колотится мое сердце?

— Да.

— Это по-настоящему. Эрекция — это одно, а вот чтобы сердце у меня едва ли не выпрыгивало из груди — такого со мной раньше не было. Я не представляю, что делать: вызывать скорую, обнять тебя или попытаться все-таки заняться сексом…

— Тэлон…

— У меня тоже в голове из-за всего этого неразбериха.

— Я понимаю. — Прижимаюсь щекой к его груди, затем легонько прикасаюсь губами к его покрытой татуировками коже. — У нас все будет хорошо, — говорю я, обнимая его за талию.

Он прижимает меня поближе к себе и обвивает меня руками.

— Я лет сто не стирал вручную, — бормочет он.

— Что ж, похоже, это как кататься на велосипеде. Ты вроде бы нормально справился.

— Очень смешно.

— Ладно тебе, я просто хочу, чтобы ты улыбнулся. Мне не нравится, когда ты такой: переживаешь, смущаешься.

— А мне не нравится, когда ты расстраиваешься и отгораживаешься от меня. — Молодой человек прижимается губами к моей макушке.

— Мне нравится, когда ты меня вот так обнимаешь, — тихо признаюсь я.

— Мне тоже. Мне хочется верить, что ты моя. А вместо этого все время кажется, что я взял тебя в аренду. Понимаешь, о чем я?

— Я тоже этого боюсь — что в конце ты уйдешь.

— Азия, посмотри вокруг. Я купил для нас этот красивый дом, купил тебе машину, не пью, позволяю грызуну спать на кровати и занимаюсь сексом с собственной рукой. Я делаю все, что могу, чтобы доказать тебе — для меня все это серьезно.

— Знаю и ценю каждый твой поступок. Правда. И для меня все это тоже по-настоящему. Я не могу покупать для нас дорогие вещи, но доверяю тебе и хочу, чтобы у нас все получилось. Я сделаю для этого все возможное. Только, чтобы привыкнуть к тебе, мне нужно еще немного времени, потому что для меня секс значит очень много. Для меня это не просто физическая близость; это гораздо больше, и, наверное, из-за твоего прошлого, и тех гадостей, которые ты говорил мне в начале, я пока еще не готова.

— Я понимаю. Правда. Как я уже сказал, когда будешь готова, дай мне знать. Но, тем не менее, пытаться я не перестану. Ты, может быть, не заметила, но мне это нравится.

— Заметила. И мне тоже нравится.

В эту ночь мы засыпаем в объятиях друг друга, как настоящая пара, а не дурацкий эксперимент.

Глава 17

ТЭЛОН

Соглашаясь на проект, я не понимал раньше, что женитьба и, соответственно, необходимость делить с кем-то мое личное пространство так сильно изменит мою жизнь в самых неожиданных ее аспектах. На самом деле, неудивительно, что так много пар в конце концов разводятся, потому что ужасно, вашу мать, трудно разобраться в том, как следует поступать: что правильно, а что нет, что обеспечит тебе верную ночевку на диване в сарайчике, а что заработает репутацию прекрасного во всех отношениях принца. Парам следовало бы выдавать руководство пользователя, когда они решают жить вместе, ну или стоит организовать специальный курс в старшей школе или колледже. Я уверен на все сто, что знания по алгебре мне никогда не понадобятся, а вот «Жена. Курс для чайников» мне бы точно пригодился.

«Куда ты идешь?» Очевидно, если ты женат, то этот вопрос становится очень важным. А ответ на него, как я выяснил, еще более важным. Не менее важным, чем знать, когда ты вернешься домой.

Я выяснил все это на собственном горьком опыте, прожив вместе с новоиспеченной супругой всего два дня, поэтому теперь стал осмотрительнее.

Итак, для информации: «Пойду, прогуляюсь» и «Я не знаю» не котируются, как приемлемые ответы на вышеуказанный вопрос.

— Я поехал к Лукасу, на очередной сеанс тату.

Азия сидит за небольшим столом в кухне, где мы обычно завтракаем, и пьет кофе. На столе перед ней разложен целый ворох образцов разных тканей, и кошка валяется на них, пытаясь привлечь ее внимание.

— Ладно, — рассеянно отвечает моя жена.

— Хочешь поехать со мной? — Меня немного беспокоит то, что она почти никогда не выходит из дома. Ее вроде бы все устраивает, но я никогда не встречал девчонку, которой не нравилось бы выбираться из дома потусить с друзьями, походить по магазинам, поесть в каком-нибудь прикольном месте или просто стоять где-нибудь в публичном месте, строчить сообщения в телефоне.

Она поднимает на меня полный удивления взгляд, и я отмечаю, что волосы у нее собраны в небрежный хвост на макушке, а на носу — очки в фиолетовой оправе, которые делают ее похожей на зубрилку-отличницу, но выглядит она при этом одновременно мило и сексуально. Вот эта внутренняя борьба по-настоящему сносит крышу — мне хочется и обнять ее и поставить в известную позу у этого стола.

— О… нет, спасибо. Я собираюсь сшить тебе рубашку для пятничного концерта. Я заметила, когда просматривала фото с ваших выступлений онлайн, что на тебе не бывает рубашки. — Она снова начинает перебирать пальцами кусочки ткани на столе.

— Нет, детка. — Я пытаюсь удержать смешок. — Я не ношу рубашку.

— Что? — Она поворачивается ко мне, нахмурив нос.

— На сцене я не ношу рубашку. Это, типа, моя фишка. Девчонкам очень нравится.

— Значит ты — голый по пояс рок-гигант?

— Ага, — улыбаюсь я в ответ.

— Теперь нет.

Вот здесь бы как раз пригодилось то руководство по применению, о котором я говорил. Согласиться мне с этим или закатить скандал, чтобы отстоять свою крутизну?

— Азия… детка. Зайка. Милая моя. Я не могу изменить свой сценический образ. Хочешь, чтобы фанаты решили, что я — подкаблучник?

Она беззаботно пожимает плечами.

— Мне все равно, что они подумают. А тебе разве нет? Ты же вроде музыкант, а не стриптизер. — От такой улыбки даже айсберг бы растаял. А еще эти глаза…

Внимание! Вопрос с подвохом!

Внимание! Вопрос с подвохом!

Соблюдайте осторожность!

— Знаешь, что? Ты права. Ни к чему мне на сцене демонстрировать свои кубики, правда? — Я наклоняюсь и целую ее в лоб. — Кроме того, у меня теперь есть жена, которая вот-вот будет ублажать меня всеми способами, разве нет?

— Как скажешь, милый!

Обожаю, когда мы друг друга поддразниваем, хотя ей об этом говорить не тороплюсь. С