Веста оправдала лучшие мои надежды. Она невозмутимо дождалась, пока я пристегнусь, а потом очень резво покатилась в сторону провинции. Через триста метров она ровным голосом попросила:

– Сеньора, пожалуйста, включите вторую степень на вашей страховке. За нами погоня.

Ага, это подключился Хосе. Веста ломанулась во весь опор, петляя по одной ей известному маршруту. Я следила за жилкой на ее шее. Нет, не сильно она волновалась. И уж точно не боялась.

– Потерпите еще пять минут, – сказала она бесстрастно, основательно тряхнув меня на очередном ухабе неведомой грунтовой дороги.

И свернула вовсе уж во чисто поле. Роща, овраг, в овраге речушка, Веста без колебаний рванула прямо по воде, благо было неглубоко. Нырнула под мост, взяла левее, выкатилась на пологий берег, поехала вдоль трассы в сторону Лощины. Добралась до места, где ограждение трассы рассыпалось, филигранно втиснула машину в узкий проем и встала на трассу – но уже носом к городу. Через двадцать секунд она включила счетчик. Точней, сняла с паузы, потому что на счетчике уже сколько-то было.

– Там было двадцать шесть километров восемьсот семьдесят метров, – сообщила Веста. – Ровно столько, сколько от той точки до парковки у центрального базара Лощины.

Иди ты, она мне даже легенду сочинила! Ответственная девушка.

– Можно было бы не заморачиваться, – продолжала Веста, – но через семьсот метров будет пункт автоматического контроля и учета.

Я промолчала. Не то чтобы опасалась выдать себя голосом – я владела шестью диалектами испанского, и достаточно было использовать ширшийский, чтобы Веста не узнала меня, настолько он грубый. Просто в инструкции, которую получила Веста, значилось: пассажир молчит.

Она довезла меня до громадного супермаркета в предместье, высадила. Я прошла здание насквозь, пересекла площадь, через пять минут была на конспиративной квартире с двумя выходами. Вернула себе первоначальный облик, с сожалением расставшись с большей частью реквизита, выскочила на параллельную улицу, в конце которой меня заждалась моя маленькая оранжевая машинка. Из нее позвонила Весте, предложила дернуть кофейку в заведении Эвы Мендес. Она согласилась.

Я бы не удивилась, попроси она вместо кофе вина, но Веста держалась с поразительным и убедительным хладнокровием.

Мы сидели в дальнем от входа углу, пили замечательный кофе и неторопливо курили. Я бы сказала, что Веста выглядела уставшей и бледной, но это если придираться.

– Долорес, – сказала она, – меня беспокоит одно. Я чувствую, что должна поделиться с тобой этим.

– Делись, – согласилась я, гадая, что спросит: сколько народу погибло при диверсии или что ей будет, если она откажется от дальнейшего сотрудничества.

– Мне не понравилось, как поставлено дело у тех, с кем Хосе ищет компромиссы.

Я приподняла брови. Веста пояснила:

– Совершенно незачем было говорить мне, кого именно я повезу. Кстати, должна отдать должное маскировке: не знала бы наверняка, что везу молодую бабу, – поверила бы, что моя клиентка пожилая респектабельная сеньора откуда-нибудь из Синеи. Но это же неправильно – то, что я знала. Есть в этом нечто от бахвальства – мол, гордись, какую ты крутую тетку везешь. Так серьезные дела не делаются.

Ах ты ж моя прелесть. Я рассмеялась:

– Веста, только не обижайся. Заплатят тебе, как договорились. Но твоей клиенткой была действительно пожилая сеньора. Не из Синеи, но это неважно, откуда.

– О как. В последний момент решили, что я не заслуживаю доверия?

– Да нет же. Не было никакой диверсии. Хосе знал, когда на том заводе будут бить котлованы под новые цеха. И решил, что из этого выйдет неплохой экзамен для тебя.

Веста несколько секунд молчала, переваривая информацию. Потом нервно усмехнулась:

– Знаешь, а теперь я, пожалуй, хочу пару бокалов вина. И наплевать, что полдень.

Вино ей подали мигом.

– Надеюсь, высокой комиссии, принимающей у меня экзамен, понравилось, – изрекла Веста и выпила. Хмыкнула: – А я-то почти сутки мучилась и страдала. Как же так, думаю, нельзя же быть такими беспечными. И про диверсию сообщили, и даже имя исполнителя, причем, сколько я понимаю, вообще настоящее имя… А всего контроля – жучок, который я нашла и сняла тут же. Я понимаю, мы с тобой замазались в убийстве перебежчика, кредит доверия вроде как наработали, но ведь убила-то не я, я только машину угнала да попортила ее. А оказывается, все намного солиднее, чем я думала. Да уж… Впервые слышу, чтобы новичкам устраивали экзамены.

Я внимательно следила за ней. Веста, Веста, самый важный экзамен ты сдаешь прямо сейчас. Надерешься или нет?

Веста отставила недопитый бокал и вызвала виртуальное меню.

– У меня аж аппетит прорезался. Конечно, сейчас коньяк был бы лучше вина, но от коньяка я усну прямо за столом. Я же толком не спала. Поэтому глоток коньяка я выпью только дома, и недалеко от постели. Ничего, Мануэла с моими заказами справится, и ей как раз очень нужны деньги…

Она плотно поела, допила тот самый, первый свой бокал, рассчиталась.

– Подбросишь до дому? – спросила она будничным тоном. – Кажется, я созрела проспать сутки.

Я подбросила. Остановившись на бесплатной парковке в начале улицы – дальше Веста собиралась идти пешком, она всегда так делала и не видела причин отказываться от своих привычек, – я спросила как бы невзначай:

– Поможешь мне в одном дельце?

– Не вопрос, Долорес. Надеюсь, это будет уже не экзамен.

– Нет. Это будет то, чем занимаются все разведчики, а также все следователи и многие таксисты. Надо смотаться на Заячий плес и навести справки об одном человеке, который живет в тамошней деревне. Он шантажирует сеньору Вальдес.

– И ты хочешь, чтобы он с тобой поделился?

Ну дает Веста.

– Информацией, Веста, только информацией. От шантажа сеньора и сама может защититься, если захочет, но мне чертовски интересно, за что она платит.

– Нет проблем. Звони, как созреешь. Съездим. Имей в виду: я, без ложной скромности, неплохо умею то, что тебе нужно.

Она вышла из машины. Я подождала полминуты, аккуратно выскользнула наружу и последовала за ней.

Веста заглянула в табачную, овощную, мясную и винную лавки. Купила коробочку дорогого трубочного табака, штук пять помидоров, горсть стручков перца хабанеро, пучок свежих трав, три большие картофелины, целую курицу, литр молока и маленькую бутылочку хорошего бренди. Она так аккуратно пристраивала эту бутылочку между помидорами, что я поняла: Веста давно нуждалась в поводе для праздника.

Неплохо. Значит, для нее сегодняшние события были праздником.

Возможно, она просто давно искала способ сквитаться с государством за смерть единственного мужчины, которого любила.