— Однако серьёзно Кеннер вопрос ставит, — удивлённо покрутил головой Данислав. — Так-то всё верно, вот только многие ли соглашаются?

— Соглашаются, — кивнул Станислав. — Вообще мы в основном своих продвигаем, но если случается кого со стороны взять, те большей частью соглашаются.

* * *

Никогда не любил совещания. Без особой на то причины — просто в прошлой жизни я был к ним не очень привычен. Подчинённых у меня там было немного, да и в целом нужды в них большой не было. Вот так и вышло, что они у меня прочно ассоциировались с бюрократией, оттого и чувствовал я себя всегда немного не на своём месте, сидя во главе стола для совещаний. А сейчас их приходилось проводить практически постоянно.

— Итак, самую острую проблему с мастерскими мы успешно решили, — начал я. — Правда, решение было неидеальным, мягко говоря. Для нас это дело встало достаточно дорого — впрочем, деньги здесь не главная проблема, для нас гораздо важнее, чтобы для Киры всё обошлось без последствий. Вернётся — увидим. Хотя есть и небольшой плюс — мало кто решится сейчас против нас пойти. Из мелочи мало кто решится, серьёзных игроков мы пока что не особо впечатлили. Правда, Драгане пришлось как следует раскошелиться, но не по нашей вине. Она сейчас очень недовольна, но её недовольство направлена не на нас.

— У меня вопрос, господин, — дисциплинированно подняла руку Есения Жданова. — Как раз насчёт сиятельной Драганы. Это дело уже стоило нам серьёзных усилий и расходов, и конца пока не видно. Получим ли мы какую-то компенсацию?

— Посмотрим, — улыбнулся я. — Но счёт мы ей предъявлять не будем. Какие могут быть деньги, когда такая дружба. Верно?

— Как скажете, господин, — неуверенно согласилась она. — Но госпожа Кира обязательно задаст этот же вопрос.

— И я отвечу ей то же самое. Мы не купцы, чтобы всё измерять денежной прибылью. Впрочем, я надеюсь, что и в деньгах мы не останемся в убытке, но пока говорить об этом рано. Проблему мы ещё не решили. И ключевым моментом этой проблемы сейчас является договор с четвёртым механическим. Руководство завода отказывается расторгать или пересматривать договор. Владеет заводом семейство Лахти, но встретиться с главой или хотя бы со старейшинами не получается — представители семейства извиняются, разводят руками, обещают уведомить сразу же, как только это будет возможно. Собственно, уже совершенно ясно, что они нам ответят, так что большого смысла в этой встрече и нет.

— А что с Работным приказом? — спросила Есения. — Можно ли решить вопрос с лицензией?

— Похоже, что нельзя. С Остромиром Греком я встретился, и он пообещал разобраться в вопросе и наказать чиновника, если тот выходит за пределы своих полномочий. Чувствуешь, как изящно сформулировано? Получается, что он вообще ничего не пообещал, а если учесть, что выдача лицензии задержана по его приказу, рассчитывать там тоже не на что. Да с самого начала было понятно, что Грек действует совместно с Лахти, и разговора со мной недостаточно, чтобы они отказались от своих планов.

— А силовой вариант здесь не поможет?

— С Работным приказом? — усмехнулся я. — Нет, мы не можем воевать с государственным учреждением. К сожалению.

— Я имела в виду семейство Лахти, — смутилась Есения.

— Сложно, — вздохнул я. — Дворянский совет вряд ли сочтёт недовольство договором достаточным поводом для войны. А более серьёзного повода они нам давать не хотят, потому и избегают встречи. К тому же семейство Лахти противник серьёзный, и шансы победить у нас не так уж велики. И союзников у них побольше, чем у нас, да князь и не позволит устраивать масштабную гражданскую войну. В общем, силовое решение обойдётся нам слишком дорого, так что для начала давай подумаем, какие у нас есть возможности для легального расторжения договора.

— К сожалению, в договоре не предусмотрено никакой процедуры досрочного расторжения, — развела руками Есения. — Я вообще не понимаю, каким образом господин Горан мог такой договор подписать.

— Это интересный вопрос, — согласился я. — И он тоже ждёт своего ответа, но заниматься им мы будем потом. Сейчас нам нужно понять, что можно сделать с договором.

— К сожалению, ничего, господин, — повторила Есения. — Мы тщательно проанализировали каждую букву, и за исключением стандартного условия форс-мажора, там не за что зацепиться.

— А что там с форс-мажором? — заинтересовался я.

— Совершенно стандартное условие. Договор может быть расторгнут любой стороной, если одна из сторон прекратила функционирование на срок от недели и более в результате войны, стихийного бедствия, распоряжения органов государственной власти, или иных обстоятельств, делающих функционирование невозможным. Заметьте, что речь идёт о полном функционировании предприятия — даже если разрушены почти все цеха, но хотя бы один из них работает, то условие форс-мажора не выполняется. Войну или стихийное бедствие мы вряд ли сможем организовать. Полное разрушение предприятия тоже неприемлемо. Единственный реальный вариант — это каким-то образом добиться временного запрета властей на работу мастерской.

— Мы, возможно, сумеем сделать с мастерской что-то такое, что власти на время запретят её работу, — заметил я. — Но нам непросто будет доказать, что это было сделано не с целью избежать обязательств по договору. Да и вообще вариант вредить своему же предприятию мне очень не нравится. Вот если бы остановить четвёртый механический…

— Не представляю, как такое можно провернуть, — отозвалась Есения. — Это военное предприятие, которое находится под патронажем княжества, как наш «Мегафон». Думаю, у них охрана поставлена не хуже. Впрочем, не мне об этом судить.

— Ладно, будем дальше думать, — вздохнул я. — Что у тебя ещё?

— Нового пока ничего. Данные по договору с «Бронницей Коршевых» переданы почтенной Ирине.

— Почему завод называется «Бронница», кстати? — заинтересовался я.

— Я отвечу, господин, — подала голос Ирина Стоцкая. — Очень старое предприятие, выросло из маленькой кузни, когда-то в древности специализировалось на упрочнении кольчуг и прочей брони. Со временем стало заниматься другими видами поверхностной модификации металлов.

— Интересно, — кивнул я. — И что там с этим договором?

— В целом нормальный договор. Ивличи посылают им детали, они проводят алхимическую цементацию и возвращают. Договор действует давно, но несколько месяцев назад он был перезаключён. Была изменена только стоимость обработки, она была увеличена ровно в пять раз.

— Интересно было бы взглянуть на движение по счёту Горана, — заметил я. — Жаль, что он дворянин, и банк нам такой справки не даст.

— Да, очень интересно, — с улыбкой кивнула Ирина, — поэтому я всё-таки взглянула. Каждый раз, когда мастерская осуществляла платёж по этому договору, на счёт Горана в тот же день приходила сумма, в точности равная шестидесяти процентам платежа мастерской. Проще говоря, из этой пятикратной цены две оставляла себе «Бронница», и три возвращались на личный счёт Горана Ивлич.