— Ладно. — Жадина положил мощную длань на дрожащее плечо Заики. — Задумка неплохая. Только смотри не проговорись, червь! — Он красноречиво поднес огромный, поросший рыжими волосами кулак к самому носу Дирмунда.

Заика от всего сердца возблагодарил богов, когда ему наконец удалось покинуть усадьбу. Да и то, младший Альвсен нагнал его уже у дороги.

— Есть разговор, — зачем-то оглядываясь на ворота, тихо произнес он.

Дирмунд вопросительно поднял глаза. Бьярни снова оглянулся и вытащил из-за пазухи небольшой предмет в виде золотого молоточка — Мьелнира:

— Случайно не знаешь чей?

Заика присмотрелся. Изящная золотая вещь, украшенная рунами. Похоже, подобная была у Хельги.

— Опять этот Хельги! — злобно ощерился Бьярни. — Так точно его?

— П-п-по крайней мере, очень п-п-похожа, — пожал плечами Заика.

Полные серебристой рыбой лодки покачивались на волнах у причала. По причалу сновали люди, в основном, конечно, с усадьбы Сигурда, но была лодка и из Снольди-Хольма, приплыли за солью. Молодежь весело перекликалась, отгоняя обнаглевших чаек, рабы деловито таскали рыбу в больших плетеных корзинах. Шумел невдалеке радужный водопад, в спокойных водах фьорда отражалось лазоревое небо с медленно двигающимися по нему белыми, как морская пена, облаками.

Хельги с друзьями — Ингви и малышом Снорри — тоже спустился с усадьбы к причалу, якобы сильно интересовало его, где сейчас снуют треска да пикша, на самом-то деле — просто хотелось повидать Сельму. Ну неужели же она не приехала, не воспользовалась такой возможностью? Хотя вполне могла и не приехать, если задержалась в гостях на Ерунд-озере, у тетки своей, Курид. Еще когда вышли из усадьбы, Хельги все выглядывал — не мелькнет ли где светлая коса? И вот наконец увидел. Вернее, сначала услышал.

Сельма сидела на скамейке, перед самым причалом, и что-то со смехом рассказывала сестрице Еффинде. Та громко смеялась.

Когда подошли ближе, Хельги тоже повысил голос. Сельма обернулась — на губах ее на миг заиграла улыбка. Заиграла и тут же погасла. И в самом деле: открыто, при всех, улыбаться кому-то — не очень-то скромно для юной девушки, потом пойдут пересуды, кому улыбнулась, да как, чего и не было придумают, особенно долгими зимними вечерами. Подойдя ближе, Хельги почтительно поздоровался, не сводя глаз с девушки. Та выглядела как истинная красавица — примоднилась в дорогу: синее плиссированное платье из заморской ткани, красно-коричневый сарафан с орнаментом, заколотый двумя бронзовыми застежками-фибулами с причудливым рисунком. К одной из фибул на тонкой цепочке были привешен большой ключ, видимо, от амбара — немалый знак почтения для юной девушки. На висках поблескивали кольца, ожерелье из темного янтаря красиво оттеняло белизну кожи. Для кого нарядилась?

Увидев сына Сигурда, Сельма приветливо кивнула — хотела б, наверное, и поцеловать, да и Хельги не прочь бы был заключить девчонку в объятия — но ведь люди кругом! Что подумают? Даже вдвоем пройтись рядом — и то дело такое, молвой людской осуждаемое, после таких прогулок один выход — сватов засылать, да побыстрее, пока родичи девушки не схватились за колья. А уж чтоб поцеловать… Нет, было и такое, вон хоть не так давно, у кузницы — но там другое дело, там место отдаленное, тихое, безлюдное. Да и ночь на дворе была…

— Смотрите-ка, кто пожаловал! — показывая пальцем на быстро приближающуюся лодку, громко вскрикнул Снорри. — Никак Бьярни Тупой Котелок? И что тут ему понадобилось?

— Здоровья и милости богов всем родичам Сигурда ярла, — вспрыгивая на причал, приветствовал собравшихся Бьярни, тряхнув буйной бородищей цвета ржавого железа. Волосы его спереди были заплетены в две щегольские косички, зеленая туника перепоясана золоченым поясом, на плечах — ярко-красный дорогой плащ, заколотый серебряной фибулой с изображением лани.

— И ты будь здоров, славный Бьярни, сын Альва, сына Эйрика, — так же почтительно ответила Еффинда. Подойдя ближе, Бьярни неуклюже поклонился и шмыгнул носом: видно, жалел, что к Еффинде уже успел посвататься Рюрик Ютландец, молодой и удачливый конунг.

— Наш кнорр уходит завтра поутру в Скирингсаль, — пояснил Бьярни. — Вот я и заехал спросить — не нужно ли чего Сигурду, или хозяйке Гудрун… или тебе, прекрасная Еффинда?

Еффинда засмеялась. Улыбнулась и Сельма. Бьярни повернулся к Хельги.

— Говорят, некоторые шастают ночами по чужим коровникам, — сплюнув, произнес он таким тоном, за которым неизбежно следует хорошая драка.

Хельги вздрогнул и покраснел. Этого, похоже, и добивается Бьярни — драки, — за тем и приплыл. Ждет, подлый нидинг, когда Хельги не выдержит.

— Если б я пришел в коровник раньше — ух, и не поздоровилось бы кой-кому, клянусь Тором, — продолжал насмехаться Бьярни. — Да так и будет, клянусь!

Все на причале замолкли и смотрели на Хельги — как поведет себя сын Сигурда ярла? Кинется на обидчика — и тем самым нарушит обычай гостеприимства? Или смолчит, спустит обиду?

«…молчать

ты не должен в ответ —

трусом сочтут

иль навету поверят», —

вспомнил Хельги слова Велунда. И ответил примерно так же, холодно улыбаясь:

— Бьярни,

Клятв не давай

Заведомо ложных,

Злые побеги

У лживых обетов.

Бьярни осекся. Как-то неправильно повел себя сын Сигурда ярла. Не бросился сразу в драку, не оскорбил… но и не смолчал, не снес обиду. Надо бы ему тоже ответить…

А Хельги продолжал, пока младший Альвсен чесал затылок. Сложная виса получилась, красивая, Велунд был бы доволен:

— В доме Сигурда

Караван коней моря увидев,

Щедрого На Кольца,

Что несутся на спинах волн,

Всегда найдет гость, кто б он ни был.

Радуется Эгир —

Почет и слава

Зверям пучины.

Так рад и Сигурд.

Что скажешь ты?

Бьярни лишь досадливо сплюнул — прямо скажем, не силен он был в древнем искусстве скальдов, да и от сына Сигурда не ожидал такой прыти. А тот ведь не умолкал:

— Если ж не хочешь,

Путь коней волн,

Ничего нам сказать,

Полон отваги,

Пусть боги рассудят

Даятелей злата

Пустые наветы.

Тут Бьярни не выдержал и, зарычав, словно волк, выкрикнул что-то непотребное, на что Хельги лишь невозмутимо пожал плечами, ответив висой — ах, как ловко они получались у него с недавних пор, и какое удовольствие было их сочинять! И кто бы мог раньше подумать, что Хельги такое сможет?

— Советуют люди:

С глупцами не спорь,

Злые слова

Глупый промолвит,

О зле не помыслив.

— Это кого ты назвал глупцом? — ощерился Бьярни. Маленькие свинячьи глазки его налились кровью, рука схватилась за меч.