Ответный звонок раздался минут пять спустя.

– Это Агеев, что случилось?

– Дядя позвонил. Я так понимаю, что угрожал.

– Понял, сейчас приеду. Я снизу позвоню, а вы спуститесь, я встречу вас в машине. Поговорим, и я привезу вас обратно. До моего звонка никуда не выходите.

– Ладно, я буду ждать.

Но не успела положить трубку, как телефон снова затрезвонил.

– Привет, дочка! – А вот так в минуты откровенности называла Лидию Юля.

– Здравствуй.

– Ты чего хмурая?

– Почему ты так думаешь?

– А я тебя и по телефону насквозь вижу! Брось скучать! Давай я заеду за тобой и махнем куда-нибудь, а? Как в добрые старые времена!

– Не хочу, плохо себя чувствую.

– А может, ты уже назначила кому-нибудь свидание? И не говоришь?

– Не понимаю, с чего ты взяла?

– Да я вот звоню, а у тебя все занято и занято.

– А-а, это дядя Илья мне мозги полоскал. Тоже уговаривал прогнать адвоката. Вы что, сговорились, да?

– Перестань, Лида, как тебе не стыдно! Меня – и подозревать в каком-то там сговоре! Фу! Так поедем, завьем дурное настроение веревочкой?

– Нет, пожалуй, хочу отдохнуть. Устала от советов. Спокойной ночи.

И сама отключила телефон. Но вспомнила про Филю и сунула вилку обратно в розетку.

Долго слонялась по квартире. Нонна, нянька Васина, спала в его комнате, потому что Лида упросила ее на какое-то время постоянно пребывать вместе с сыном. Отец сидел, словно сыч, в своем кабинете. Говорить с ним было не о чем. Ну не о том же, конечно, что она узнала от бывших «родственников»! Нет, им она не верила, но и понимала, что для отца такое известие будет серьезным ударом. А он после смерти Инны как-то ушел в себя. Даже на внука временами не обращал внимания. Старел, видно. Причем этот процесс с какого-то момента стал стремительным.

Наконец Филя позвонил:

– Я внизу, жду.

Она быстро накинула на плечи дубленку, сунула ноги в теплые, «дачные» полусапожки и выскочила на лестницу, тихо щелкнув за собой замком.

На этот раз Филя приехал не в шикарном «БМВ», а в обычной «девятке» темного, асфальтового цвета. Правая дверца была предупредительно открыта. И едва Лидия села в машину, Филя дал газ и быстро выехал со двора. Удалившись метров на двести от дома, он остановил машину и повернулся к Лидии:

– Ну слушаю, что у вас произошло? Кто там снова нарывается?

Лидия подробно пересказала разговор с дядей Ильей, а потом вспомнила и про неожиданное предложение Юлии – уехать, «отвязаться», так сказать. Филя внимательно выслушал и сказал:

– У меня такое ощущение, Лида, что вы мне не все говорите. Что-то явно скрываете. И, возможно, самое главное. Не так?

– Вы угадали, – вздохнула она и опустила голову. – Дело в том, что оба они – и Юля, и дядя Илья – выдвинули обвинение в убийстве Инны против…

– Ну?

– Против моего папы, – как в воду бросилась, выдохнула Лида.

– Во-от! Наконец-то! Так это же самое главное! А вы молчите, глупая… Об этом давайте поподробнее, пожалуйста.

Лидия растерялась: она совсем не хотела вообще что-то говорить об отце, считая даже подобные слухи предательством по отношению к нему. Но Филипп был настойчив, и она невольно проговорилась, о чем теперь жалела. Но сказанного не вернешь. И она, стараясь следить за собой и не наговорить снова лишнего, хотя и сама не понимала, что здесь может быть главным, а что – нет, пересказала все.

– Это новый поворот темы, – заметил Филя, когда она смолкла. – А ваша точка зрения?

– Мастерская, в которой я работаю сейчас, принадлежит действительно папе. Он ее главный руководитель. Но это же еще ни о чем не говорит! Да и потом, их отношения с Инной были совсем иными, это совсем из другой категории, из другого пространства, понимаете? Это как если сравнивать коричневое и… французское! Ничего общего! И организация мастерской – подготовка нужных помещений, подбор способных людей, договора с заказчиками и все остальное происходило еще тогда, когда папа продолжал работать в мэрии, в своем Департаменте инвестиционных программ, а Инна обо всем этом прекрасно знала и оказывала помощь. Которую… эти… теперь называют причиной ее отравления.

– Минутку, вы можете, Лида, точно вспомнить, как сказал ваш дядя о своей помощи в устранении, назовем пока так, нежелательного кредитора. Только не обижайтесь, мне нужна точная его формулировка.

– Он сказал так, дословно: «Вале в его некрасивом деле я просто вынужден был помочь…» Ясно ведь, о чем речь?

– Жаль, что я не догадался поставить ваш телефон на запись. Правда, это не поздно еще сделать.

– Это что, вы будете записывать все наши разговоры?! – ужаснулась Лидия.

– Уверяю вас, такой вариант – самый лучший. Располагай мы официальным подтверждением его фразы, мы могли бы предъявить ему обвинение в организации убийства, понятно? А так пока одна болтовня. И он с легкостью откажется от любых своих слов, скажет, что все придумали вы. Зато отца вашего не пощадит и выльет на его голову порядочный ушат грязи… Значит, теперь вы получаете от меня следующее задание, и прошу моим указаниям следовать безукоснительно, иначе я просто не смогу обеспечить вам, вашему сыну и отцу надлежащую безопасность. Слушайте меня внимательно и запоминайте…

Через двадцать минут Филя подвез ее к дому. Но, выйдя из машины, Лидия вдруг почему-то метнулась обратно – вскочила в салон и, захлопнув дверь, трагическим голосом зашептала:

– Это она!.. Все-таки примчалась, дрянь поганая…

– Кто? – не понял Филя и, приоткрыв свою дверь, огляделся.

Чуть дальше, наехав левыми колесами на тротуар, стоял красный «опель».

– Ну Юлька же! – горячечно шептала Лидия. – Это ее машина, я знаю.

– Разве она ездит на машине? На собственной? Что-то я не заметил…

– А она, когда под этим делом, – Лидия стукнула себя концами пальцев под подбородком, – за руль старается не садиться. Не раз уже налетала. Но за сотню долларов кто ж ее станет задерживать?

– Так, значит, сейчас она у вас?.. Вон что. Ладно, идите спокойно домой… О! Прекрасно! Нате-ка вам… – Филя перегнулся на заднее сиденье, пошуршал там чем-то и достал бутылку шампанского. Протянул Лидии. – Если будут вопросы, скажете, что захотелось этой шипучки, вот вы и выскочили в ближайший… где он тут у вас?

– Да вот где мы были, в следующем доме, лавочка.

– Туда и бегали. Помните о моем задании. И ни слова лишнего!

Выпустив Лидию, Филя тут же отъехал, развернулся и поставил машину так, чтобы можно было в любой момент сорваться следом за красным «опелем».

Юлия Марковна уничтожающим взглядом сверлила эту мокрую тряпку, этого бездарного кретина, который ничего, кроме каких-то сумбурных идей, в башке никогда не имел… Да будь он трижды проклят со своим неуемным, идиотским упрямством! Все ведь ему умные люди подсказывали, так хоть бы слушал!