быстро осмотрел и сразу опознал как родного. Ведь скорее всего я в нём много раз раньше ездил лично, впрочем, как и миллионы граждан СССР, живущих или посещающих столицу.

Здесь тоже было всё знакомо. Трафаретные надписи с предупреждениями на стёклах дверных створок. Алюминиевые таблички. Старая схема метро, на которой не было даже намёка, на станции что построят потом.

За тот короткий отрезок времени, что я провёл за пределами медучреждения, мои экстрасенсорные данные никак не проявили себя. Ничего необычного я тоже не замечал, но именно тут в этом вагоне внезапно ощутил, небольшой приток сил, словно накопившихся здесь эманаций, оставшихся от людских толп.

Ещё на перроне я посмотрел на часы и выяснил что сейчас без двадцати одиннадцать. В самом разгаре первая половина рабочего дня, и по такому случаю в идущем по кольцу поезде, народу не было совсем, если не считать пары работников метрополитена и одинокой девушки в очках, читающей книжку в самом дальнем углу вагона.

Опасность не ощущалась, но из-за потока проходящей сквозь меня силы, я чувствовал некоторое растущее напряжение.

Сев на обтянутую дерматином лавочку, я не смог удержаться и достав записку от Наташи раскрыл её.

«ДУРАК!!!»

Единственное слово с тремя восклицательными знаками, заставило улыбнуться.

— Знаю — прошептал я, соглашаясь с выданной характеристикой и спрятав записку, принялся с любопытством осматривать через окно, каждую из невероятно красивых станций, на которых останавливался поезд.

За стеклами вагона, повсюду царствовал ещё сталинский ампир, изображающий в разных видах рабочих и колхозниц, красноармейцев и инженеров с пионерами. И всё это окружали советские аббревиатуры, колосья пшеницы, гербы союзных республик и кумачовые стяги.

И сколько бы я не всматривался никаких различий с тем что я помнил не замечал. Из-за этого складывалось полное впечатление что это не чужая, а именно моя реальность.

Это напомнило о дисциплинарной комиссии, на которую мне предстоит сегодня же явиться, буквально через несколько часов.

Путешествие по помпезно-величественному кольцу быстро закончилось, и я пересел на Добрынинской на более скромную ветку Метро, оказавшись в точно таком же вагоне и на том же месте. Тут я сразу убедился, что пассажиров стало ещё меньше.

А уже на следующей станции в двери вошёл седобородый старик с клюкой, которую он использовал словно прогулочную трость. И как только он сделал первый шаг внутри вагона, по моему затылку проскочила морозная снежинка, заставившая быстро оглядеться по сторонам в поисках возможной опасности.

Тем временем старикашка подошёл вплотную и несмотря на то что в вагоне была куча свободных мест, уселся прямо, напротив. Сложив морщинистые руки на посеребрённую рукоять, в виде головы цапли с длинным клювом, он поправил вельветовый пиджачок и уставившись на меня, принялся довольно бесцеремонно рассматривать.

Несмотря на его вызывающие действия, выгладил он подчёркнуто интеллигентно, и, если бы ни это, то я бы обязательно поинтересовался какого хрена он уставился. Однако ехать оставалось недолго, так что я решил его просто проигнорировать. Играть в гляделки с дедом тоже желания не имелось, ибо мне было точно не до этого. Продолжая его не замечать, я попросту продолжил смотреть сквозь него, фокусируя взгляд на окне.

Правда, как оказалось, терпеть такой откровенны игнор дед не собирался.

— Кха-кха — кашлянув в кулак, он укоризненно покачал головой и громко стукнул кончиком трости по полу, явно привлекая моё внимание.

— Вопросы? — хрипло процедил я и мигом поймал его немигающий взгляд.

— Да, пожалуй, один только что родился — ответил дед. — Молодой человек, а откуда это у вас такая интересная аура появилась?

— Не понял? — буркнул я и вопросительно на него уставился.

— Вот и я не понял? — повторил он за мной. — Вы молодой человек чьих будете? Светлых или может быть тёмных?

Последний вопрос деда обескуражил, и я снова огляделся по сторонам ожидая подвоха.

— Нет, вы меня неправильно поняли. Простите старого дурака — неожиданно смущённо начал он оправдываться. — Это я так, как обычно страстно желаю всё узнать заранее. Знаете, очень долго живу, но чрезмерное любопытство так и не растерял. Люблю спойлеры, и поэтому всегда не выдерживаю и сразу после прочтения завязки любого детективного романа, делаю быстрые выводы и сразу лезу на последнюю страницу и читаю её несколько раз подряд. Ведь там всегда указано кто убил графа, садовник или шофёр графини, или сама графиня вместе со своим любовником инспектором полиции. Из-за этого я часто пропускаю саму суть, а это очень нехорошо…

Старичок продолжал нести чушь, а мне резко захотелось встать и выйти на следующей же станции. Правда понимание того что до «Беляево» осталось ехать совсем чуть-чуть заставило меня взять себя в руки и остаться.

Кроме нас двоих вагоне почти никого, если конечно не считать пары-тройки одиноких пассажиров, сидящих очень далеко. Сам словоохотливый старичок на вид выглядел совсем уж субтильным, божьим одуваном. Да и судя по молчавшему детектору в затылке, сейчас тут ничто не вызывало у меня чувство реальной опасности.

Немного успокоившись, я попросту встал и дабы наконец прекратить словесный понос старика, отошёл как можно подальше и вцепился в хромированную перекладину над головой. При этом я продолжал наблюдать за бубнившим старикашкой, через отражение в стекле.

— Ну ничего скоро приедем и обо всём узнаем — услышал я ещё одну фразу, которую старикашка кинул мне вслед перед тем как окончательно замолчать.

Тем временем поезд остановился на Калужской, и пассажиры начали бодро выходить из вагона. Я же на автомате отвлёкся от силуэта сидящего деда, дабы получше рассмотреть видневшиеся за стеклом, на стене туннеля большие буквы. Л У Ж…

А едва створки за спиной начали закрываться, все звуки, идущие с перрона, неожиданно исчезли и затылок окатило люто холодным сквознячком.

Прочувствовав опасность собственной шкурой, я молниеносно развернулся и быстро осмотрел совершенно пустой вагон. Три из четырёх пар раздвижных дверей были плотно закрыты, а находящиеся передо мною створки закрылись лишь на половину.

Осмотрев обезлюдевший перрон и мраморные колонны, под которыми начали необычно увеличиваться тени я невольно поёжился. И самым хреновым в этой ситуации было то, что вслед за исчезновением людей, снаружи начали медленно меркнуть все электрические фонари.

— Да что за херня — прорычал я и в этот момент увидел, что на том месте где сидел словоохотливый старикашка, по-прежнему лежит его клюка с головой аиста.

Глава 13 Аномалия

Протиснувшись наружу я ступил на перрон, и тут же почувствовал непонятно откуда взявшийся лютый холод. Затылок вмиг словно покрылся инеем и начал настоятельно рекомендовать вернуться в вагон.