– Ёб… орбиталь! Как мелкая сучка мне кисть прокусила, и не ответишь поганке – королевская особа, чтоб ее… – Голос негромкий, но прочувственный, такой можно расслышать, но он не попадет в запись дознания. Мне была знакома только одна венценосная мелочь. Молодец Таира, хоть так сумела отомстить!

– Не горячись – темпераментного коллегу осадил более опытный дознаватель. Его голос тоже был сродни шипению проколотой шины. Похоже, умение говорить на инфразвуке – навык, который дознаватели достигают годами упорных тренировок.

Меня они совершенно не стеснялись, поскольку полутрупов стыдиться незачем.

А я тем временем честно воспроизводила рассказ с перечислением формул, особенностей угла крена, стартовой скорости и скорости выхода, массы корабля и других составляющих, необходимых для расчёта траектории прохода через пространственный прокол, так чтобы коркат-излучение было минимальным. И подсознательно отметила: судя по всему, наш маневр через воронку был идеальным доказательством теории отца. Папа установил, что чем выше скорость, вращательный момент, энергия и ниже масса, тем вероятность получить полулетальную дозу меньше. Вот так, осознаю всю гениальность родителя как раз перед тем, как отправлюсь за ним следом. Ирония судьбы, чтоб ее!

– … вышла из здания, меня встретили Браен и Таира, потом подошли двое в штатском…

– Достаточно – рассказ оборвал все тот же спокойный голос, что осадил торопыгу.

Дробь пальцами и резкий выдох… я уже не вижу, кто из троих нетерпеливо выстукивает рваный ритм. Перед глазами все плывет в розовой дымке. Похоже, в довершение всего, начали лопаться и капилляры в глазах, лишь до слуха донесся шорох раскрывающихся створок и знакомый до почечных колик голос.

– Закончили? – Браен. И эта сволочь тут! – Поступил приказ не ликвидировать объект, а подчистить ей память.

– С чего бы вдруг? – это уже покусанный. Но судя по скучающей интонации спросил скорее для того, чтобы что-то сказать, нежели рассчитывая на ответ.

Я тоже заинтересовалась сомнительными перспективами своего дальнейшего существования… Смерть… говорят, к людям она приходит в черном и с косой… к мухам – в трусах, майке и с газетой, а мне даже этого не достанется? Что за дискриминация, честное слово!? Второй раз, между прочим, за последнее время эта анорексичная старушенция в темном балахоне меня обманывает в лучших чувствах. На этот раз, для разнообразия, предлагая стать овощем. Потому как после зачистки памяти девять из десяти становятся олигофренами. Но даже если все пройдет гладко, кем я буду? Девахой с навыками ребенка?! Моторная память, условные рефлексы останутся, впрочем, как и словарный запас, но вот личные воспоминания, знания, полученные во время учебы – канут в лету. Заново придётся учиться читать и писать и радоваться, если удастся избежать участи рабочей на заводе, где вкалывают по шестнадцать часов и умирают в возрасте сорока лет. Бррр…

Меж тем заплечных дел мастера, чьи планы поменялись, развили бурную деятельность (судя по грохоту упавшего столика с инструментами) и все же вкололи мне «амемори» или какой-то из его аналогов.

Еще не открыв глаза, поняла – что-то не так. Спину приятно холодит атлас, в воздухе витает аромат свежесваренного кофе. Так и хочется понежиться еще чуть-чуть в постели – в общем, жизнь готовит очередную неприятность. Открываю глаза и вижу. Судьба расстаралась. Сюрприз с обнаженным торсом сидел на кровати и изучал меня своим пронзительным взглядом.

– Ну как спалось, любимая? – и аккуратно наклоняется, чтобы поцеловать.

Мои нервы не выдержали этого кошмара, и я попыталась хотя бы как следует лягнуть эту блондинистую заразу.

Не ожидавший от меня такой прыти Браен (а это была именно эта сволочь) кубарем скатился с одной половины кровати, а я, не рассчитав силу, соответственно, с другой. Мы оба тут же вскочили, разделяемые лишь ложем, больше напоминавшем лужайку, чем спальное место.

Я ожидала как минимум повторения попытки, но противник застыл, завороженно что-то разглядывая на мне. Перевела взгляд ниже и потрясенно осознала – разглядывать на мне было нечего, кроме родинки на плече. Этот гад нагло пялился непосредственно на костюм Евы, весьма гармонично вписывающийся в антураж. Скромность на этот раз была превыше логики (хотя паразит блондинистый все, что его интересовало, наверняка рассмотрел уже, чего стесняться?), и я цапнула с кровати покрывало. Но Браен решил составить конкуренцию в захватническом процессе, в результате чего мы делили пресловутую ткань как два барбоса поношенный хозяйский тапок. Победила одна грубая мужская лошадиная сила, перед коей испокон веков, увы, бессильны все доводы женского интеллекта.

– Ты все не так поняла – зашел с другой стороны этот зараза.

Сообразив, что простынь – тоже неплохо подойдет для драпировки моей скромной тушки, стянула ее, пока блондин не опомнился.

Меж тем красавчик, видя прикрывательно-одевательную деятельность, решил устроить забег вокруг кровати. Жаль, что кокон из простыни не отличается улучшенной аэродинамикой, да и вообще не очень способствует убыстрению бега. В результате этот негодяй догнал-таки меня, получив вместо медали победителя увесистую плюху, что впрочем, не ослабило его хватки.

– Ты что, экономишь на батарейках? – мой тон, несмотря на абсурдность вопроса, был до предела серьезен.

– В смысле? – не понял этот умыкатель.

– Браен, один фонарь у тебя под глазом уже есть, второй еще нужен, чтобы в темноте дорогу себе подсвечивать? – Говорила сущую правду – первый поставленный мною только что фингал уже начал проявляться.

Зараза блондинистая резко посерьезнел, ошалело посмотрел на гигантскую гусеницу, в роли которой дебютировала я и выпалил, как в воду сиганул:

– Уф! – И после пояснил – боялся, что они тебе все-таки сыворотку забвения вкололи. У дознавателей я опрокинул столик с инструментами и капсулами. В общей суматохе удалось подкинуть ампулу с физраствором, но убрать с «амемори» уже не смог. Вот и подумал, что из двух ампул… тебе могли…

Я слушала внимательно, не перебивая. И Дранго, вновь собравшись с мыслями, продолжил:

– Ты три дня не просыпалась, я не знал, что и думать, с ума сходил. – Покаянный тон под конец речи мог растрогать даже каменное сердце, но до Таириного умения разжалобить ему было далеко.

Переваривая между тем полученную информацию, размышляла вслух:

– Браен, когда ты был сперматозоидом – был таким безобидным, а какая сволочь из тебя в итоге получилась! – Ну не могу адекватно мыслить, когда тебя ненавязчиво так пытаются задушить в объятьях.

Замечание достигло цели и мой полутороглазый (профинансированный плюхой глаз начал основательно заплывать) визави выдал:

– Вот и спасай тебя после этого!

И даже разжал объятья и отодвинулся. Сам.

– Это ты меня спас? Сдав дознавателям? Спасибо, я думала, спасение выглядит чуточку иначе. Конечно век белых коней верхом на принцах… или наоборот, а не важно, да хотя бы симпатичных парней на гравибайках прошел, но продавать напарника – это весьма оригинальный способ.