исходят в точке соприкосновения с моей кормовой броней. Я чувствую модуляцию и сопоставляю приемник с вычисленным шаблоном. И я слышу голос:

— Отряд LNE, хватит, Ленни. Мы отступаем, мальчик. Командование — подразделению LNE: отступить на десять миль. Если ты меня слышишь, Ленни, прими на левый борт и остановись.

Я не поддался на обман. Приказ кажется правильным, но голос не принадлежит моему командиру. На мгновение я сожалею, что не могу выделить энергию, чтобы направить нейтрализующий поток на устройство, которое Враг прикрепил ко мне. Я продолжаю атаку.

— Подразделение LNE! Послушай меня, мальчик; может быть, ты не узнаешь мой голос, но это я. Видишь ли, мальчик, прошло какое-то время. Я постарел. Возможно, мой голос немного изменился. Но это я! Поверни налево, Ленни. Сейчас же!

Я испытываю искушение ответить, поскольку что-то в ложной команде пробуждает вторичные цепи, которые, как я чувствую, были давно отключены. Но я не должен поддаваться на хитрости Врага. Моя сенсорная схема ослабла еще больше, поскольку мои энергетические ячейки истощаются, но я знаю, где находится Враг. Я двигаюсь вперед, но я агонизирую, и только память о моих товарищах толкает меня вперед.

— Ленни, ответь мне. Передавай на старой частной частоте — той, о которой мы договорились. Никто, кроме меня, не знает об этом, помнишь?

Враг пытается обмануть меня, чтобы отвлечь драгоценную энергию. Но я не буду слушать.

— Ленни, осталось мало времени. Еще минута, и ты врежешься в стену. Люди погибнут. Надо тебя остановить, Ленни. Здесь жарко. Боже мой, мне жарко. Мне нечем дышать. Я чувствую, как радиация пронзает меня, словно ножами. Ты получил заряд вражеской энергии, Ленни, а теперь и я получаю свою долю. Ответь мне, Ленни. Тебе слово...

Для активации канала связи потребуется совсем немного энергии. Я понимаю, что это всего лишь вражеская уловка, но я рассчитываю, что, притворившись обманутым, я смогу добиться некоторого незначительного преимущества. Я соответствующим образом настраиваю схему и передаю:

— Отряд LNE — командованию. Контакт с линией обороны Врага неизбежен. Запрашиваю огневую поддержку!

— Ленни… ты меня слышишь! Хороший мальчик, Ленни! Теперь поверни налево. Стена… близко...

— Отряд LNE — командованию. Запрашиваю подтверждение идентификации по коду 685749.

— Ленни, я не могу... у меня нет кодовых бланков. Но это я...

— В отсутствие кода распознавания ваша передача игнорируется. — передаю я. И вот уже стены возвышаются надо мной. Там много огней, но я вижу их лишь смутно. Я почти ослеп.

— Ленни, осталось меньше двухсот футов. Послушай, Ленни. Я спрыгну, Ленни, и пройду под твоим передним сканером. Ты увидишь меня, Ленни. И ты меня узнаешь.

Ложная передача прекращается. Я чувствую, как чье-то тело движется по моему борту. Оно приближается к гласису. Я обнаруживаю движение перед собой и автоматически рефлекторно стреляю противопехотными зарядами, прежде чем вспоминаю, что я безоружен.

Какой-то маленький объект выдвинулся передо мной и занял позицию между мной и стеной, за которой скрываются враги. Он тусклый, но, кажется, имеет форму человека…

Я в нерешительности. Мой тревожный центр пытается включить схему подавления, которая заставит меня остановиться, но ему не хватает мощности. Я могу аннулировать это. Но я все еще не уверен. Теперь я должен рискнуть в последний раз; я должен переключить питание на свой передний сканер, чтобы рассмотреть это препятствие более внимательно. Я так и делаю, и изображение становится более четким. Это действительно человек, и он облачен в голубую форму добровольцев. Теперь, подойдя ближе, я вижу лицо и сквозь боль моих огромных усилий изучаю его…

14

— Он прижимается к стене, — хрипло сказал Рейнольдс. — Он все еще приближается. Осталась сотня футов...

— Ты дурак, Рейнольдс! — рявкнул мэр. — Дурак, что поставил все на безумные идеи этого старого маразматика!

— Стой! — на глазах у Рейнольдса могучая машина замедлила ход и остановилась в десяти футах от отвесной стены перед собой. На мгновение она замерла, словно озадаченная. А затем попятилась, снова остановилась, тяжело развернулась влево и двинулась в обход.

По его борту ползла маленькая фигурка и упала на нижнюю орудийную палубу. Боло пришел в движение, повторяя свой маршрут через изуродованные артиллерией сады.

— Он повернул — Рейнольдс судорожно выдохнул. — Он направляется в пустыню. Наверное может проехать миль двадцать, прежде чем окончательно выдохнется.

Странный голос, принадлежавший Боло, донесся с большой панели перед Мэйфилдом:

— Командование... Подразделение LNE сообщает, что основные силовые ячейки разряжены, вторичные ячейки разряжены; сейчас работаю с эффективностью 0,037 процента, используя последнее аварийное питание. Запрашиваю информацию относительно расстояния, которое необходимо преодолеть до цеха аварийного обслуживания.

— Это долгий путь, Ленни... — голос Сандерса превратился в еле слышный шепот. — Но я иду с тобой...

Затем послышался только треск помех. Тяжело, как огромное смертельно раненное животное, Боло двинулся по развалинам обрушившейся дороги, направляясь в пустыню.

— Проклятая машина, — сказал мэр хриплым голосом. — Можно подумать, что он почти живой.

— Так и есть, — сказал Пит Рейнольдс.

Реликт войны

1

Старая боевая машина стояла на деревенской площади, бесполезные орудия были бесцельно направлены на пыльную улицу. Буйные заросли сорняков высотой со взрослого человека окружали ее со всех сторон, пробиваясь сквозь отверстия в траках гусениц; виноградные лозы упорно ползли вверх по заржавевшим и покрытым птичьим пометом бокам. Ряд поблекших от времени, покрытых эмалью боевых орденов тускло блестел на носу машины под лучами заходящего солнца.

Неподалеку вольно расположилась группа мужчин. Они были одеты в грубые рабочие одежды и башмаки, ладони — большие и мозолистые, а лица — обветренные. Люди передавали по кругу кувшин, делая по очереди большие глотки. Закончился длинный трудовой день, и рабочие отдыхали.

— Эй, мы забыли про старину Бобби, — сказал один. Он подошел к машине и плеснул немного чистого виски в черное от копоти дуло орудия, косо торчавшее вниз. Остальные засмеялись.

— Как поживаешь, Бобби? — поинтересовался рабочий.

Глубоко внутри машины раздался тихий стрекот.

— Спасибо, неплохо, — донесся скрипучий шепот из решетки под турелью.

— Бобби, ты смотришь в оба? — спросил другой.

— Все спокойно, — ответила машина нелепым голосом — словно чирикающий, как птица, динозавр.

— Бобби, а тебе никогда не надоедает стоять здесь?

— Черт, Бобби не может это надоесть, — сказал мужчина с кувшином. — Он ведь делает свое дело, старина Бобби.

— Эй, Бобби, а что ты за малый? — крикнул полный рабочий с мутными глазами.

— Я славный малый, — послушно ответил Бобби.

— Точно, Бобби — славный малый. — Мужчина с кувшином потянулся, чтобы похлопать машину по потемневшей от времени хромовой броне. — Бобби оберегает нас.

Головы дружно повернулись, когда с противоположной стороны площади донесся звук — отдаленные завывания турбокара, едущего по лесной дороге.