Гроув его удивил. Он был словно нарисован на бумаге: молл в центре, четыре симметрично расположенных района, упорядоченные улицы. Однако дома радовали приятным архитектурным разнообразием, и казалось (возможно, оттого что часть зданий пряталась в зелени), будто город таит какие-то тайны.

Если тайны были и у леса на окраине, то в тот день в них вторглось множество зевак, явившихся поглазеть на тело. Грилло махнул своим удостоверением, пробрался к заграждению и задал несколько вопросов полицейскому. Нет, тело вряд ли скоро вытащат, его еще не обнаружили. Нет, Грилло не может поговорить ни с кем из руководителей операцией – лучше подойти попозже. Совет был дельный. Особой активности рядом с расщелиной Грилло не заметил, и, хотя там стояло разное оборудование, приступить к работам никто не спешил. Поэтому Грилло решил рискнуть и сделать несколько звонков. Он отправился к моллу искать телефон-автомат.

Сначала он позвонил Абернети, чтоб доложить о прибытии на место и узнать, когда пришлют фотографа. Абернети не было, и Грилло оставил сообщение. Со вторым звонком повезло больше. Автоответчик завел привычное:

– Привет. Это Тесла и Батч. Если хотите поговорить с собакой, то меня нет. Если вам нужен Батч…

Но тут его прервал голос Теслы:

– Алло!

– Это Грилло.

– Грилло? Черт, заткнись, Батч! Прости, Грилло, он пытается… – Телефон упал, послышалась какая-то возня, потом снова возник голос запыхавшейся Теслы. – Вот животное! Зачем только я его взяла, а, Грилло?

– Это единственный мужчина, который может с тобой ужиться.

– Иди ты в жопу.

– Это же твои слова.

– Я такое сказала?

– Сказала.

– Забыла… Слушай, Грилло, у меня хорошие новости. Мне предложили переработать один из моих сценариев. Помнишь тот, прошлогодний? Они хотят, чтобы все происходило в космосе.

– И ты будешь этим заниматься?

– А почему нет? Нужно хоть что-то осуществить. Никто не станет со мной серьезно работать, пока я не напишу хит. Так что в жопу искусство. Я напишу такое, что они все обделаются. И хочу сразу предупредить – избавь меня от своих дерьмовых разглагольствований о нравственности художника. Девушке нужно как-то себя кормить.

– Знаю, знаю.

– Ну, а что у тебя нового?

На этот вопрос у него была масса ответов – хватило бы на житие. Он мог рассказать, как парикмахер, держа в руках клок его выстриженных соломенных волос, с улыбкой сообщил, что у Грилло наметилась маленькая лысина. Или как сегодня утром перед зеркалом он вдруг понял, что его анемичное лицо выглядит не героически-невозмутимым, как он всегда надеялся, а просто унылым. Или об этом дурацком сне, что продолжает ему сниться: будто он застревает в лифте вместе с Абернети и с козой, и Абернети почему-то хочет, чтобы Грилло поцеловал козу. Но он оставил все это при себе и только сказал:

– Мне нужна помощь.

– Поконкретней.

– Что ты знаешь про Бадди Вэнса?

– Он упал в какую-то яму. Показывали по телевизору.

– А насчет его жизни?

– Это для Абернети, да?

– Точно.

– То есть тебе нужна грязь?

– Схватываешь на лету.

– Знаешь, комики – это не мой профиль. Я специализировалась на сексуальных идолах. Но когда услышала о нем в новостях, кое-что выяснила. Шесть раз женат, один раз на семнадцатилетней. Брак с семнадцатилетней длился сорок два дня. Вторая жена умерла от передозировки.

Как Грилло и надеялся, у Теслы была вся необходимая информация о жизни Бадди Вэнса. Чрезмерно любил женщин, запрещенные препараты и славу; снимался в фильмах, телесериалах; низвергнут с пьедестала.

– Ты можешь про это писать со знанием дела.

– Ну, спасибо.

– Я люблю тебя за то, что могу тебя помучить. Кажется, больше не за что?

– Очень смешно. Кстати, Бадди действительно был таким?

– Каким?

– Смешным.

– Вэнс? Ну да, по-своему. Ты никогда его не видел?

– Видел когда-то, но толком не помню.

– У него было такое гуттаперчевое лицо. Посмотришь – и засмеешься. Тип он был довольно странный. Наполовину идиот, наполовину хитрец.

– Как же ему удавалось пользоваться таким успехом у женщин?

– Опять грязь?

– Конечно.

– Огромное достоинство.

– Шутишь?

– Самый большой член на всем телевидении. Знаю из достоверного источника.

– От кого?

– Грилло, ради бога! – сказала Тесла с ужасом. – Я что, похожа на сплетницу?

Грилло рассмеялся.

– Благодарю за информацию. С меня обед.

– Договорились. Сегодня.

– Сегодня я, похоже, тут задержусь.

– Тогда я сама к тебе приеду.

– Может, завтра, если придется остаться. Я позвоню.

– Если не позвонишь, убью.

– Позвоню, позвоню. Возвращайся к своему космосу.

– Не делай ничего, чего я не стала бы делать. Да, вот еще…

– Что?

Прежде чем ответить, она положила трубку – в эту игру они играли с тех пор, как однажды ночью, в приступе откровенности, Грилло признался ей, что ненавидит прощания.

– Мама?

Она, как обычно, сидела у окна.

– Пастор Джон так и не пришел ко мне вчера вечером, Джо-Бет. Ты ему не позвонила? – Она прочитала ответ на лице дочери. – Не позвонила. Как ты могла забыть?

– Извини, мама.

– Ты же знала, как для меня это важно! Я понимаю, что ты так не думаешь, но…

– Нет. Я тебе верю. Я позвоню ему позже. Сначала… Мне нужно с тобой поговорить.

– Разве ты не должна быть в магазине? – спросила Джойс. – Ты тоже заболела? Я слышала, Томми-Рэй…

– Мама, послушай. Мне нужно спросить у тебя что-то очень важное.

Джойс встревожилась.

– Я не могу сейчас ни о чем говорить. Мне нужен пастор.

– Придет пастор. А пока я хочу, чтобы ты рассказала мне о своих подругах.

Джойс молчала, на ее лице застыло страдание. Но Джо-Бет видела это выражение слишком часто, чтобы из-за него отказаться от расспросов.

– Вчера вечером я познакомилась с человеком. – Она пыталась говорить как можно обыденней. – Его зовут Ховард Кати. Он сын Труди Кати.